Последние римляне. Теодор Еске-Хоинский
к его коленям. – Только не заводи ты в Риме напрасных ссор. Для твоих кулаков еще найдется довольно работы. Но сперва отыщи мне такого человека, о котором я тебе говорил.
– Эта лисица как раз ждет твоих приказаний, – сказал Теодорих. – Кажется, у него хороший нюх, ибо боги отметили на его лице хитрость и вероломство.
– Бог, мой старик! – поправил воевода.
– Разве наш Добрый Пастырь мог бы сотворить такого негодяя, который за деньги хочет продать своего господина? Такие родятся только от семени языческих демонов.
– Мне нужен человек, который знал бы все, что делается у язычников.
– Эта лисица служит у префекта претории и называется Симонид. Его породили греческая земля и греческая подлость. Если мой сокол хорошо ему заплатит, то будет знать все, что ему нужно.
Теодорих вышел и скоро вернулся с переводчиком префекта.
Симонид действительно производил впечатление лисицы. На ходу он сгибал колени, ступал тихо, осторожно, как бы подкрадываясь к намеченной жертве. Его маленькие косые глаза бросали исподлобья быстрые, боязливые взгляды, на бороде торчали редкие волосы.
Лицо воеводы, такое мягкое во время разговора с Теодорихом, теперь приняло суровое выражение.
– Ты знаешь, что мне от тебя нужно?
– Твоя святая христианская ревность хочет знать все, что делается у язычников.
– Можешь ли ты доставлять мне необходимые сведения?
Симонид колебался минуту, прежде чем ответить. Наконец он сказал с хитрой улыбкой:
– Если бы я жил во дворце императора Августа, как и ты, пресветлейший господин, то и в таком случае не рискнул бы навлечь на себя гнев Никомаха Флавиана. Это человек могучий и суровый.
Воевода догадался, в чем дело, и достал из туники кошелек, полный золота. Маленькие глазки Симонида блеснули, как у хищного зверя, когда он приближается к корму. Он весь сгорбился и, облизываясь, протянул руку, но воевода в это время спрятал кошелек.
– Без дела не будет тебе и награды, – сказал он. – Сперва известия, потом деньги.
– Всякое дело требует издержек, – заметил Симонид.
– Я хочу сперва убедиться, будет ли мне польза от твоей ловкости.
– Приказывай, господин.
– Если ты сообщишь мне, какие сенаторы собираются у префекта и о чем они там совещаются, то кошелек перейдет в твои руки.
– Этот кошелек уже принадлежит мне, – ответил Симонид.
– Я жду сведений, но помни, что я буду проверять их, и если ты будешь лгать, то с тобой расправится Теодорих.
Старый аллеман проворчал что-то под нос, и от этого ворчания дрожь пробежала по телу грека. Так медведь выражает свое недовольство, когда его преследуют собаки. Симонид скорчился, согнулся и стал пятиться к стене.
– Будет, как ты приказал, господин, – произнес он дрожащим голосом.
– Ты можешь заработать еще другой кошелек с солидами, – сказал воевода.
Грек насторожил уши.
– Ты сообщишь мне в точности, как распределяется