Вельможная панна. Т. 1. Даниил Лукич Мордовцев
и изувечены, другие – что у их дочерей все попропадало и растерзано. Тогда госпожа Рошшуар пришла в класс и спросила «голубых» и «красных»: откуда у них явилась такая ненависть? Мадемуазель де Шуазель выступила вперед и рассказала мою историю с девицей де Сиврак. Госпожа Рошшуар спросила ее, за что она меня избила? Та не могла сказать причины. Но так как Рошшуар не сказала ей ничего, то она подошла ко мне, попросила прощения и обняла меня.
Надо было наконец кончить со всем этим, чтобы прекратить революцию. И революция очень быстро и легко была потушена.
Госпожа де Рошшуар сказала, что если это будет продолжаться, то она совсем разделит оба класса, и приказала нам молча обняться. С этого дня мир был восстановлен.
Когда мятеж был счастливо подавлен и гидры революции взаимно перецеловались, случилось еще нечто, уже менее ужасное, даже весело растревожившее весь монастырский муравейник в юбочках.
Однажды, во время рекреации, девицы гуляли в саду. Вдруг голос из-под земли! Оказалось, что он выходил просто из водосточной трубы, собственно из ее отверстия. Труба шла из кухни графа де Бомануар, дом которого примыкал к стенам аббатства. Девицы радостно заволновались. Такое развлечение в их затворничестве, развлечение из того мира, из которого девицы были удалены! Тотчас у отверстия трубы образовалась живая изгородь из девочек, чтобы скрыть переговорщиц от глаз наставниц. Говорил в трубу маленький поваренок графа, Жако. Девицы обещали ему побеседовать завтра, так как рекреация уже кончалась.
На другой день из трубы неслись уже звуки флейты, а в трубу отвечало пение хора детских голосов. Это ли не весело!
Затем каждая из школьниц подбегала к самодельному телефону.
– Как вас звать? – спрашивал невидимый Жако.
– Шуазель!
– А вас? Мортмар?
– Нет! Д'Омон!
– Блондинка или брюнетка?
В течение трех или четырех дней Жако узнавал уже многих по голосам.
– A, мадемуазель Мортмар, Шуазель, Дама, д'Омон!
Однажды завязался такой разговор.
– Что вы там делаете? – спрашивает Жако.
– Полдничаем.
– Черт возьми! Если бы не железная решетка в трубе, дал бы я вам покушать славных штук.
– Попробуйте вынуть ее.
Все так увлеклись переговорами, не исключая сторожевых, что всевидящая и всезнающая госпожа Сент-Пьер незаметно подкралась к девочкам, точно кошка. Девочки рассыпались во все стороны, совершенно как мышки от кошки.
Стояла перед трубой одна Сент-Пьер, со скрещенными на груди руками, укоризненно кому-то качая головой. А из трубы орал Жако:
– Шуазель! Дама! Слушайте! Завтра решетки не будет!
Сент-Пьер бросилась к Рошшуар, написала графу. Граф пришел в ужас, хотел прогнать всех своих слуг и тотчас заделал трубу. В тот же вечер, на перекличке Рошшуар сказала полуторжественно, полушутливо:
– Поздравляю вас, девицы, с прелестной победой! У вас, очевидно, очень тонкий