Тайна Царскосельского дворца. А. И. Соколова
собака на хозяина смотрит… не из любви, а из боязни ременной плетки…
– Да! Герой не из важных! – рассмеялась смуглая красавица Юлия, составлявшая полный контраст с принцессой Анной.
Анна Леопольдовна, тонкая, почти хрупкая, всегда неизменно бледная и грустная, только выражением больших, словно о чем-то молящих глаз искупала недостатки своей далеко не красивой наружности. Юлия Менгден, напротив, была вся жизнь, вся порыв, вся движение! Совершенно смуглая, с большими черными глазами и ярко-пунцовыми губами, из-за которых при постоянной улыбке выглядывали двойным ровным рядом перлов красивые мелкие зубы, с задорным смехом, при котором ее красивое лицо как будто все улыбалось и смеялось, – Юлия своей задорной, вызывающей красотой еще сильнее оттеняла томную грусть царственной подруги.
– Ну, да ведь и то сказать: где их искать, героев-то? – рассмеялась Менгден в ответ на собственные слова. – Да и с герцогом тягаться тоже ни у кого не хватит смелости!..
– Кроме меня! – гордо поднимая свою белокурую голову, произнесла принцесса Анна, и при этих словах по ее бледному лицу скользнуло такое выражение гордости и отваги, что она в эту минуту была почти красива.
– Ну, вы не в счет! – бойко рассмеялась Юлия.
– Опять ты мне «вы» говоришь? – с укоризной заметила принцесса.
– Но я не смею!.. Я никак не могу привыкнуть!
– Пора и сметь, и привыкнуть. Я так давно прошу тебя об этом… Я смотрю на тебя как на близкую, как на сестру!.. Ты знаешь, как я одинока при этом совершенно чуждом мне дворе.
– Да, вы все грустите!
– Юлия!.. Я рассержусь…
– Ты все грустишь! – с улыбкой поправилась смуглая красавица, прижимаясь своей выразительной головкой к плечу принцессы. – Ты никак не можешь и не хочешь привыкнуть к России?
– Да у меня же с Россией нет решительно никакой связи… пойми ты это!.. И не любит меня здесь никто… кроме одной тебя!..
– А граф Мориц? – лукаво улыбнулась Юлия.
Принцесса вспыхнула:
– Он – единственный светлый луч в моей скучной, сиротливой жизни! Он не в счет!.. Я говорю о том, чем я живу в его отсутствие!
– Да!.. Но ведь между ним и вами – целая бездна! К тому же он женат!..
– И расстояние можно перешагнуть, и брак можно уничтожить! – властным и твердым голосом произнесла принцесса.
– А воля императрицы? А тот высокий пост, который ожидает вас в будущем?..
– Да разве я просила об этом? Разве мне нужны все эти призрачные парады и почеты?.. Мне счастье нужно, а не блеск! Счастье! Пойми ты это!.. А счастлива я могу быть только с ним!
Юлия повела плечами. Казалось, она не совсем доверяла прочности того счастья, которое могло ожидать принцессу подле избранника ее сердца, но не решалась прямо высказать свое сомнение. Притом же она понимала жизнь по-своему и, будучи эпикурейкой по натуре, признавала за аксиому известное выражение легкомысленной французской нации: «Courte, mais bonne»[1].
– Когда
Коротка, но хороша (