Луговые разбойники. Фридрих Герштеккер
индейца была не покрыта. Длинные черные, глянцевитые волосы свободными, тщательно причесанными прядями красиво ниспадали на плечи. В руках, красивых и ловких, отличавшихся изрядно развитой мускулатурой, он держал прекрасной работы американский карабин.
Некоторое время краснокожий продолжал внимательно изучать местность, главным образом следы, оставленные только что ушедшими, затем медленно выпрямился, закинул волосы за уши и скрылся в густой чаще по направлению, противоположному тому, откуда только что пришел.
Глава II
Дядя и племянник. Охота на оленя
Утром того же дня, когда произошли описанные нами события, невдалеке от упомянутой рощи по дороге ехали два всадника. Судя по костюмам, оба они принадлежали к зажиточным фермерам. Первый из всадников, молодой, стройный человек, одетый по тогдашней американской моде в синий полотняный сюртук, такие же штаны и черный полосатый жилет, в изящные индейские мокасины вместо сапог, ехал на гнедой горячей лошади. Другой, толстяк лет сорока, все время смешил своего спутника остроумными замечаниями и шутками. Толстяк был одет в чрезвычайно тесный белый костюм и ярко начищенные сапоги. Вся его фигура, плотная и упитанная, и полное, приятное лицо, с маленькими, искрившимися весельем глазами, так и сияло самодовольством; он восхищался и прекрасной погодой, и своим спутником, словом, всем. Как у того, так и другого не было с собой никакого оружия, хотя ловкие движения их ясно свидетельствовали, что оба они люди, привыкшие к охоте и вообще ко всякого рода приключениям. Могучая фигура старшего всадника, хотя и несколько заплывшая жиром, позволяла предполагать в нем недюжинную физическую силу.
Толстяк продолжал, по-видимому, рассказ о чудачествах своего старшего брата, жившего в Цинциннати.
– У него, представьте себе, – говорил он, – уникальная мания скупать всякий старый, не нужный никому хлам, на который он тратит большие деньги. Мне жаловалась нынешней осенью его жена, когда я посетил их. Весь их дом буквально завален барахлом: старой мебелью, глиняной посудой и прочими предметами, из которых могла бы пригодиться, пожалуй, только десятая часть, да и то разве на топливо, вместо дров. А брат тем не менее продолжал ходить по лавкам и разыскивать все новую и новую рухлядь. Но раз вещь была куплена, брат ставил ее на место и с тех пор совершенно забывал о ее существовании. Тогда я и придумал одну штуку, чтобы утешить его несчастную жену и помочь ей сберечь денежку на черный день. Я нанял повозку и, когда брат был чем-то занят, отправил все его редкости обратно в лавки. Брат, возвратившись домой, и не вспомнил о своих сокровищах, а преспокойно уселся за пунш. На другой же день он отправился на Фром-стрит, где снова и приобрел весь тот хлам, что я продал накануне, да еще восхищался сделанным приобретением.
– Дядя, – улыбнулся молодой человек, – неужели вы думаете, что я поверю вашим россказням, тем более что знаю своего дядюшку из Цинциннати как весьма расчетливого и дельного