Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929. Дмитрий Л. Медведев
Георга это нисколько не смущало. Видя сражения лишь на гравюрах и полотнах, он считал, что во время боя «складки недопустимы»38.
Уинстону повезло, подобного рода экстравагантности его не коснулись. Что же касается старшинства, то из тридцати одного кавалерийских полка, несших службу на просторах Британской империи, он служил пусть и не в самом престижном, но в пользующемся большим уважением формировании, ведущем свою историю с 1685 года.
После зачисления в полк Черчилль проявил свойственное ему нетерпение и прибыл в казармы до официального срока начала прохождения службы39. В полку Уинстона приняли хорошо. «Все очень радушны и дружелюбны», – делился он с леди Рандольф40. По традиции новобранцев письменно приглашали на полковой обед, где обращались с ними с подчеркнутой вежливостью. «Замечательный обычай, – писал Черчилль из Олдершота брату Джеку. – Совершенно не испытываешь беспокойства и не чувствуешь себя чужаком»41. Уинстон платил однополчанам взаимностью. «Все очень хорошо, – признавался он матери на пятые сутки пребывания в казармах. – И хотя я еще не завел друзей, могу тебя смело заверить: я еще никого не оскорбил. Все очень воспитанны, а дни пролетают очень мило»42.
Вполне обычный прием для представителя аристократии, которых любили в британской армии и которые составляли ее основу. «Это был эксцентричный и замкнутый институт, мало изменившийся со времен Ватерлоо», – указывает Уильям Манчестер43. Так же как старшинство полков определялось их прошлым, так и подбор офицеров осуществлялся в соответствии с происхождением кандидатов. В британской армии свято чтили постулаты, заложенные еще герцогом Веллингтоном; они гласили, что лучшие офицеры получаются исключительно из английских джентльменов. На прошениях о зачислении в тот или иной полк можно было встретить резолюцию подобную этой: «Его отец хороший солдат, его мать – леди». Генералы вспоминали, что фельдмаршал Фредерик Слей Робертс (1832–1914), главнокомандующий всеми британскими войсками в первые годы XX века, не делал ни одного назначения, предварительно не убедившись в благородном происхождении претендента44.
Обо всех этих особенностях и странностях патриций Черчилль не думал. С поступлением в армию в его жизни начался новый важный этап. Впереди его будут ждать смертельные опасности и легкие ранения, нелепое пленение и дерзкий побег, военная слава и международная известность. Главным же станет ощущение жизни во всем ее многообразии, непредсказуемости и великолепии: «Вспоминая те времена, я не могу не поблагодарить Высшие Силы за то, что они дали мне жизнь. Все дни были хороши, и каждый следующий лучше предыдущего. Взлеты и падения, опасности и путешествия, постоянное чувство движения и иллюзия надежды»45.
Черчилль готовил себя к завоеванию мира. Но готов ли был в тот момент мир к удовлетворению его амбиций? Похоже, что нет. За прошедшие со времен Крымской войны сорок лет британские солдаты ни разу не открывали огонь по белокожим войскам. «Великое время