Параллельными курсами. Лёсик и Гриня. Книга 1. Марина Важова
девочка – компенсирует Витусу недоступных дочерей. Мальчик – защитник, опора. Девочка – ласка, забота. Витус забудет дочерей, ведь новорожденный сын Дарины – Лёсик – отлично заменил Гриню, отсутствие которого там, похоже, и не замечают.
Но Сандро и Витус – люди разные. Сандро не тяготится отсутствием Грини? Так ему и Лёсик полубезразличен. Нет, конечно, он горд тем, что у него два сына, пусть растут, не болеют, умнеют и поскорее станут взрослыми. Вот тогда он с ними начнёт по-настоящему общаться. По-мужски. Будут ходить на вернисажи, заглядывать в пивные бары, говорить о вечных ценностях. А пока на первом плане пелёнки, плач и молочная кухня, ему лучше не путаться под ногами, а пойти в мастерскую. По поводу Витуса Лиса тоже ошибалась. Маленький Гриня ни в чём не совпадал с его представлениями о сыне. Пропасть между пасынком и желанным сыном была изначально глубока и росла с каждым днём.
Надо отдать Витусу должное – он пытался сблизиться с Гриней и даже подружиться, честно занимался его здоровьем и воспитанием. Но мальчик с самого начала повёл себя настолько странно, что Витус опешил и не знал, как себя с ним держать, какую стратегию выбрать. Он бы понял ревность ребёнка к матери, его придирчивость к отчиму – ведь у него есть свой отец, по словам Лисы, гениальный художник. Но никакой ревности не было. Гриня просто-напросто не замечал Витуса, полностью его игнорировал, не видел и не слышал, как будто его в помине не было. Новый папа нисколько не интересовал маленького человечка, так что Витус в его присутствии начинал чувствовать внутреннюю пустоту и никчёмность.
Когда Гриня оставался с ним дома, начиналась холодная война. Если в отчиме была нужда – дотянуться до книги на верхней полке, застегнуть пуговицы на рубашке – Гриня громко произносил своё коронное приказание: «Достать Бианки» или «Застегнуть рубашку», чем приводил Витуса в тихую ярость. Этим всё и заканчивалось: Гриня два раза не повторял, а отчим игнорировал такого рода «просьбы», так что книга оставалась на полке, а рубашка – расстёгнутой. Василиса металась между мужем и сыном, давая каждому понять, что любит, любит его, но ведь и другой достоин… Ах, это их не интересовало вовсе, и они боролись – каждый по-своему – за её внимание. И уже оба выталкивали, всеми силами выжимали ту единственную, по-настоящему главную соперницу, смысл всей жизни Лисы – её научную карьеру. Но тут они встречали такое противодействие, что на какое-то время забывали собственные распри.
Рождение ребёнка – это всё-таки оказалась девочка – нисколько не улучшило атмосферу в доме. Бедный, бедный Гриня! Целыми днями он сидел в своём тесном закутке детской, оборудованной из аппендикса, стараясь не слышать звуков, с лёгкостью проникающих через тонкую стенку: надоедливого писка сестрёнки, лающих интонаций Витуса, раздражённого или гневного монолога матери. Он спасался книгами и пластилином: читал всё подряд и лепил разных чудищ. Раздавленные