Конь-драконь. Мария Фомальгаут
что-то непонятное, обрывки каких-то недоудаленных статей из памяти системника,
«Ну, понимаете… наши предки выжили только за счет того, что перебили звиров. И мне сейчас просто смешно слышать вот все эти кликушеские выкрики, что ах, это было негуманно, ах, мы не одни на земле, и надо считаться с братьями нашими меньшими. Так вот, скажу вам сразу – это полная чепуха. Если бы наши предки думали о братьях наших меньших, они бы не выжили. По крайней мере, разумными наши предки точно бы не стали, если бы тратили всю свою жизнь на поиски кореньев и трав.
Я вам более того скажу, если бы люди не перебили звиров, то начало разумной жизни дали бы именно звиры, а не люди. Поэтому в ледниковый период шла борьба не просто за выживание в этом мире, – а за право осознать этот мир, понять его…»
Где-то там, в руинах некогда огромного мегаполиса за пеленой подступающей метели, за темнотой ночи – З.В.И.Р.
З.В.И.Р-р-р-р.
Ару прислушивается, старается не дышать, не выдать себя, да как не выдать, поднимается из носа белый пар, живой Ару, никуда не денешься – живой…
Хруст…
…померещилось…
…нет, не…
…хруст.
Звир.
Вот он, звир, большой звир, грузный звир, полосатый звир, с воо-о-от такенными клычищами, сверкают у звира желтые глаза, две полные луны, падает мутная слюна на студеный снег.
Ару вжимается в снег, снег больно обжигает ладони, Ару не чувствует боли, боль придет потом, потом, когда вернется Ару в теплую нору. Здесь, главное, не впасть в забытье, не уснуть, а то закружит метель, заморозит мысли студеный снег, нахлынут фантомы, фантомы, фантомы, вон они уже окружают, наваливаются на ослабевшее сознание, видятся какие-то грани, а это еще что, а это новенькое что-то, там, в тумане, по ту сторону граней, звир, и в то же время не звир, другое что-то, закованное в стальную броню, а верхом на звире Ару, нет, не Ару, Ару и в то же время не Ару, ведет звира, или звир ведет Ару, отсюда непонятно, почему ведет, почему не убивает, тоже не понятно, почему солнце светит и греет, тоже непонятно, одно Ару чует – там хорошо, еще не понимает толком, почему – но хорошо…
– А может быть у пирамиды пять граней?
– Может.
– Да как может, пирамида же.
– Ну, это в трех измерениях не может, вы на неё в трех измерениях смотрите…
– А в скольких надо?
– Ну, хотя бы в четырех, там побольше граней будет…
Ару встряхивается.
Сгоняет с себя оцепенение, – не возьмет, не возьмет Ару зима, не возьмет…
И звир Ару не возьмет.
Звир-р-р-р.
Ару примеривается, хочет бросить копье, да как тут бросить, не слушаются руки Ару, долгие недели впроголодь сделали свое дело, не слушаются руки Ару, не хотят пустить меткое копье…
Оборачивается звир.
Звир-р-р.
Фыркает, урчит – звир-р-р-р, пар клубится, белый, белый пар, падает горячая слюна на студеный снег…
Прыг.
Это звир.
Мохнатая громадина рушится на Ару, Ару вонзает копье в разгоряченное