Кому помешал Уорренби?. Джорджетт Хейер
абсурдных кличек, которыми награждала своих пекинесов миссис Миджхолм.
Мисс Паттердейл, приняв участие в споре, заявила в своей язвительной манере:
– Вы оба ошибаетесь. Ультима Урф обскакала все клички.
– Ультима что?
– Урф, самая мелкая в помете. Она околела.
– Не понимаю!
– Так называют чахлое потомство, – объяснила мисс Паттердейл. – Клички как клички, вот только, крича на всю улицу: «Урф! Урф! Урф!», чувствуешь себя глупо. Мне, по крайней мере, было бы стыдно. Но у меня нет права насмехаться над Флорой, более нелепые клички для коз, чем Розалинда и Селия, еще надо поискать. Не иначе, у меня случилось помутнение рассудка. Сегодня Селия отвязалась и заблудилась. Я пошла ее искать и встретила Флору. Она гоняла по выгону своих собачек.
– Уллапула уже ощенилась? – поинтересовалась Абби. – Вот бы полюбоваться ее щенятами!
– Придется подождать недели две-три. Флора считает, что роды начнутся не раньше завтрашнего дня. Но на приеме ее не было не из-за собак, просто она не хочет встречаться с мистером Уорренби. У них произошла страшная ссора. Он пинком согнал Улисса со своей цветочной клумбы!
– Вот животное! – ахнула Абби.
– Я тоже против, – поддакнул Чарлз. – Надо нанести ей визит соболезнования. Я симпатизирую Улиссу, достойный песик. Еще «Особого Коктейля Хасуэлла», Абби?
Она с готовностью подставила стакан.
– Благодарю. Уорренби тоже не пришел, – сообщила Абби тетке. – Заработался! То-то Мэвис повторяла про бедного дядюшку, самостоятельно наливающего себе чай!
– Ничего, ему полезно! – усмехнулась мисс Паттердейл. – Если у Мэвис есть хоть чуть-чуть здравомыслия… Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что от людей, жертвующих собой, в мире одно зло.
Чарлз поперхнулся своим «Особым Коктейлем». Абби, глядя на тетку со смесью возмущения и обожания, заметила:
– Кто бы говорил!
– Хочешь сказать, что я тоже жертвую собой? Вот уж нет!
– Тетя Мириам! Вы всю жизнь трудитесь ради бедных и немощных, только и думаете, что о благотворительности…
– Это не самопожертвование. Просто я – дочь приходского священника и приобрела эту привычку с детства. Кстати, мне нравится. Когда я говорю о стремящихся к самопожертвованию, то имею в виду таких, как Мэвис, превращающих себя в половую тряпку, отказывающихся от всего, что им мило, ради прихотей отпетых эгоистов вроде Сэмпсона Уорренби. Они мнят это добродетелью, но какая же это добродетель? Взять Сэмпсона Уорренби. Если бы ему не позволялось тиранить Мэвис, то он вел бы себя гораздо приличнее и вызывал бы больше симпатии.
– Не исключено, – пожал плечами Чарлз. – Хотя лично мне он еще неприятнее, когда старается произвести хорошее впечатление, чем когда воображает себя небожителем. Послушали бы вы рассказы моего отца о его проделках на городском совете! Уорренби прямая дорога в кукловоды, поскольку он обожает дергать за веревочки и заставлять всех плясать под свою дудку. Удивительное самомнение!
– И жажда власти, – добавила Абби. – Полагаю,