За пять остановок от города. Александр Евгениевич Владыкин
не вписывались в географический атлас. Он в свои шестьдесят лет, так и остался, в душе, ребёнком, не верящим в сказки, про домовых, и мечтающем о встрече с русалкой, потому, что Вторка ему надоела. Он, в его возрасте ещё, довольно шустро, уклонялся от тряпки, летевшей в его сторону. Я поддерживала его детские капризы, догадываясь об опасности его путешествий. Пара малозаметных спиритян, из службы спасения, сопровождали его яхту, на всём отрезке его пути. А наземные знали его в лицо. Я оберегала своё чудо, как могла. Он и умер с улыбкой, перебирая фотографии на диване, от рака мозга. Никто не в силах был ему помочь. Я почувствовала, что осталась одна, даже имея детей и внуков. Только работа и друзья спасли меня от помешательства. Борман приехал ко мне со своим многочисленным семейством, притащив Вия, даже дети Русала, устроили целое представление, при моём появлении на набережной Тибра. Когда Борман с Вием уезжали, вдоль перрона спиритяне, по– русски, цветами выложили надпись: – Втора, мы тебя любим! И командовал спиритянами, тот самый домовёнок, выловленный мной в туалете, одной из гостиниц Рима. Только, как давно это было! Королевы ездят на бал не танцевать, королевы ездят на бал работать. Благотворительный бал, спонсируемый итальянскими промышленниками, был назначен на 21 мая в Вероне. Сопровождая королеву, мне часто приходилось быть в этом городе, в тайной резиденции её величества, которая располагалась на берегу реки Адидже, недалеко от Кафедрального собора Святой Марии. В этом городе каждый год, летом, проводится конкурс оперной музыки, в знаменитом амфитеатре Арена ди Верона, который расположен на площади Пьяцца Бра. Каждый камень мне был знаком, все дороги, спуски, я по-своему любила этот город. Казалось, что это единственное место в мире, где королеве ничто не угрожает. Сегодня был день города. Вся Верона утопала в бижутерии, цветах, на солнце сверкали отмытые и отчищенные памятники. Мы подъехали к собору, водитель остановил машину, по приказу королевы, Юлька, согласно инструкции, открыла дверцу машины, и вышла наружу, осматриваясь окрест, зазвонил колокол, мой мозг ещё зафиксировал взрыв…Дальше я ничего не помню. Очнулась в госпитале, под капельницей, сильно болела голова, всё тело болело, но было немое, подташнивало и хотелось пить. Надо мной кружились энергоноиды, которые по одному ныряли в меня, отдавая энергию, старались вылечить меня, только им известным способом. Рядом с моей больничной койкой, сидел священник-католик, читал молитву на латыни. Отпевал наверно. Энергоноиды первыми заметили, что я открыла глаза и начала самостоятельно дышать, потом сработала сигнализация и появились врачи. Отключили от аппарата вентиляции лёгких, начали задавать вопросы, но я их не слышала. Ментал пропал, как и множество моих способностей, что я развивала. Я, как тупая кукла, слепленная из бинтов и боли, лежала на кровати, не реагируя даже на Юлькин ментал, который тоже отдавался чудовищной болью в моей голове. Я не знала того, что уже больше месяца лежу в госпитале, куда меня привезли куском мяса, в организме