Возвращение в прошлое. Инна Витальевна Могилева
в Ириан Джае может показаться «из рук вон плохим». Официанты никогда не принесут именно то, что вы заказали. Ваш багаж может оказаться не в том номере, где вы остановились. А в аэропорт вас привезут не к началу регистрации, а раньше на три часа. Но я убежден, что все эти проколы вызваны не желанием схалтурить, а своеобразной ментальностью местного населения. Жизнь в климате, где нет ярко выраженной смены времен года, где минуты и часы воспринимаются одинаково – «время», где есть понятие «еда», но нет понятия «меню» – вместе взятые – приводят к некоторой инфантильности и заторможенности. Если бы ваш ребенок, заботясь о вас, предложил вам вместо чая кофе и при этом с нежностью заглядывал вам в глаза, дескать, понравилось ли, – неужели вы бы рассердились? Вот и здесь то же самое. Ирианджайцы – просто большие дети. И самый главные и любимый ребенок, которого мы обнаружили в этих краях – наш ваменский гид Исайя.
Исайе сорок лет. У него в Вамене дом, серьезная работа, взрослая дочь, которая вот-вот выйдет замуж. Но при этом сам Исайя – это настоящий Том Сойер, каким его описывал Марк Твен. Выяснить, когда Исайя говорит правду, а когда начинает безудержно фантазировать, а то и откровенно привирать – нет никакой возможности. Он может в одну минуту принять десять противоположных решений. Он может весело насвистывать и лучезарно улыбаться, а еще через мгновение сурово хмурить брови, вздыхать и предаваться отчаянному и безысходному унынию. В первый наш приезд Исайя рассказал, что он сын известного каравайского вождя, которого белые миссионеры забрали с собой в Вамену из джунглей, так как он показался им самым талантливым и способным ребенком. В этот раз наш приятель не претендовал на каравайские корни, но подчеркивал, что люди его племени живут довольно далеко от Вамены. Правда, «далеко» для папуаса и для европейца – это разные понятия, соотнести и соизмерить которые нельзя..
На самом деле мне показалось, что Исайя действительно верит во все, о чем рассказывает в данную конкретную минуту. Так устроен его мир. Если он пребывает в меланхолии, то его рассказы будут носить оттенок мелодрамы, а жители тех деревень, о которых он в эту минуту повествует, обязательно переживут в анамнезе какую-нибудь катастрофу. Если он увидит какую-нибудь симпатичную папуасочку, тут же вспомнит несколько трогательных любовных историй и будет долго рассуждать на темы брачных обычаев аборигенов. Ну а если жители деревни покажутся ему в чем-то несимпатичными, быстро организует небольшую свару с непременным выяснением отношений. На самом же деле Исайя неутомимый путешественник, достаточно образованный, вполне компетентный и предприимчивый. Я могу с уверенностью сказать, что такого товарища, каким стал для нас Исайя, можно только пожелать всем тем, кто пойдет после нас. Мы к разговору о нем обязательно вернемся, так как наши комбайские приключения в джунглях неразрывно связаны с этим человеком.
Отступление четвертое. Об одежде и не только. Рассказывает Михаил.
На