Душегуб. Максим Михайлов
стрелять…
Секундное оцепенение разрушил звон бьющегося в окне второго этажа стекла. Вскинув голову вверх и мгновенно вычислив выбитое окно, Люд увидел тупорылый ствол ручного пулемета с торчащими снизу сошками, будто сам собой укрепляющийся на подоконнике. Различить стрелка в глубине комнаты было невозможно.
– Все назад! – рявкнул Люд, пригибаясь и одновременно разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
Левая рука почти на автомате вцепилась в воротник куртки так и оставшегося стоять с открытым ртом Жердяя, пригибая сержанта к земле, таща за собой, за спасительный угол бетонного забора окружающего соседний дом, туда, где не достанут пулеметные пули. Краем глаза Люд увидел как медленно, неуверенно, будто в толще воды задвигались комендачи. «Не успеют!» – в какой-то момент отчетливо мелькнуло в мозгу. Первая неуверенная и слишком длинная, будто пробная, пулеметная очередь плетью хлестнула по улице в тот момент, когда Люд уже нырял за забор, все еще продолжая тащить за собой обалдевшего Жердяя. Пули бестолково щелкнули по асфальту, взрыли посыпанную гравием обочину так никого и не задев. Не успел упавший за укрытие Люд порадоваться этому обстоятельству, тут же записав для себя невидимого стрелка в категорию толком не умеющих обращаться с оружием лохов, как две короткие, прицельные, экономно отсеченные очереди перечеркнули сложившееся было впечатление. Первая наискось, поперек живота рубанула замешкавшегося белобрысого солдатика, того самого, что говорил о главе администрации, вторая расчетливо осыпала каменной крошкой засевших за массивным развесистым деревом на другой стороне улицы комендачей вызвав взрыв свирепой матерщины и невольный вскрик боли.
– Грамотно, сука, грамотно… – пробормотал Люд присев на корточки и осторожно, в треть лица, выглядывая из-за спасительного забора.
Пулеметчик находился на втором этаже дома, скорее даже не этаже, а эдаком флигеле, типа летней веранды с балконом. Сейчас пулемет молчал, потерявший цели стрелок не желал даром расходовать не бесконечные боеприпасы, и это Люд тоже про себя записал ему в плюс. Посреди улицы лежал, раскинув руки, словно желал вцепиться в слишком быстро вдруг завертевшуюся планету, белобрысый солдат. Эта мысль при взгляде на него возникала сразу же, потому что пальцы парня с маниакальным упорством все сильнее и сильнее царапали покрытие дороги, будто надеясь, что пусть старый выщербленный, но все же асфальт вдруг поддастся усилиям слабой человеческой плоти. Лицо было жутко перекошено в страдальческой гримасе, из ран на груди и животе толчками выхлестывала темная кровь. Почему-то раненый не кричал, видимо эмоциональный шок от всего происшедшего пока заслонял собой боль, не давал ей в полную силу вгрызться в разорванное пулями тело. «Не жилец», – коротко отметил про себя Люд и постарался как можно быстрее выкинуть этого мальчишку из головы, не до него сейчас, о живых надо думать. Он коротко оглянулся на присевшего рядом с автоматом наготове Жердяя и только сейчас