За скипетр и корону. Грегор Самаров
если б не было людей, способных встать выше сомнений и колебаний? Jacta est alea![17]
И, не обратив внимания на окружающих, он бесшумно оставил гостиную.
Кейделль доиграл сонату до конца.
Госпожа Бисмарк тревожно проводила мужа глазами.
Когда советник посольства встал и снова подошел к дамам, она сказала:
– Я уверена, что мой бедный муж болен, постарайтесь убедить его побольше думать о своем здоровье!
– Я делаю все, что могу, – отвечал Кейделль, – только вы сами знаете, как трудно его переубедить в этом отношении. Впрочем, – прибавил он, – я не думаю, что он болен – к нему часто приходят разные мысли во время музыки, и теперь тоже что-нибудь особенное пришло ему в голову, и он поспешил уйти, чтобы записать идею.
Бисмарк между тем скорым шагом вернулся в кабинет и присел к письменному столу. На лице его не было ни тени нерешительности или волнения, на холодном спокойствии черт лежало мягким отблеском выражение твердой, непреклонной воли.
Он взялся за перо и набросал, не колеблясь и не задумываясь, целый ряд заметок на листе чистой бумаги.
Это заняло около получаса, после чего министр позвонил в стоявший рядом колокольчик.
В дверях показался камердинер.
– Господин фон Кейделль еще здесь?
– К услугам вашего сиятельства.
– Прошу его сюда на минуту.
Через несколько минут вошел советник посольства.
– Любезный Кейделль, – сказал Бисмарк, – вот заметки для циркуляра послам в Вене, Франкфурте и Париже, позаботьтесь о немедленной их доставке. Абекен изложит их со свойственным ему уменьем, совершенно в моем духе и стиле. Узедом должен получить ту же инструкцию, но только с прибавлением того, что я отметил на полях.
– Я исполню все безотлагательно, – сказал Кейделль с поклоном, – завтра же почта будет отправлена.
Он между тем взглянул на лист, который взял в руки.
– Ваше сиятельство, – сказал он с испугом, – это война!
– Да, война, – сказал Бисмарк, – а теперь спокойной ночи, любезный Кейделль. – До завтра, надо спать – я, право, очень устал, и нервы мои требуют покоя.
Кейделль удалился.
Через полчаса отель иностранного министерства погрузился в глубокое безмолвие под покровом ночной тьмы. Так рука Провидения задергивает густым покрывалом судьбы грядущих дней.
Глава вторая
В окрестностях ганноверского города Люхова лежит та богатая и своеобразная местность, которую – вне официальных сфер – называют Вендландией. Это одна из областей Германии, где древнее вендское племя, со свойственной ему цепкостью и устойчивостью, сохранилось во всей чистоте и продолжает жить на свой особый лад и обычай.
Вендландия – страна богатая, красивая, цветущая. Красивая не в смысле живописного пейзажа, представляющего глазу поражающие чередования высот с низменностями, но привлекающая спокойствием, которым дышат
Жребий брошен! (