Заговор Дракона. Тайные хроники. Станислав Сенькин
серьезным видом, предлагает мне кота в мешке. Ну уж нет! – Горан! Ты же не думаешь, что я соглашусь на твое предложение, не зная, в чем оно состоит?! – Я даже покраснел от недоумения и убрал руку в карман. – Как-то все это звучит по-идиотски, ты не находишь?
– Ты даже не представляешь, Милан, насколько все это серьезно! Моя бабка… В общем, сейчас ты должен не только согласиться быть моим товарищем, но и поклясться на святом Евангелии, что ты выполнишь все, о чем я тебя попрошу. Это необходимо, чтобы ты не повернул назад, когда придет время. Тогда я и объясню тебе детали нашего дела, проделав которое мы обретем удивительную власть над миром.
– Ну уж нет… Дружба дружбой, но ты пытаешься надавить на меня, чтобы я вел себя глупо. Так настоящие друзья не поступают. Понятно?
Горан презрительно ухмыльнулся:
– Что ж, смотри сам. Только с этого момента мы с тобой больше не друзья. Теперь наши дороги расходятся. Я выбираю тайную власть, а ты можешь прозябать в тупом коммунистическом невежестве и питаться тухлым медком в сотах вашего улья, в тех, что завещает тебе твой отец-коммунист.
Теперь я был по-настоящему оскорблен. Сначала он обвинял меня в трусости, а сейчас оскорбил и моего отца. Да пошел он к черту со своим секретом! Я и сам не хотел больше с ним водиться. А может быть, Горан и добивался этой цели. Наверное, подумал я тогда, Горан просто завидует мне. С его-то происхождением и характером ему в Югославии ничего не светило. Он жил с бабкой-колдуньей и не любил учиться в школе. Вот он и выдумывает про какой-то там секрет тайной власти, доставшийся ему от бабки. Как это было все глупо и смешно, ха!
Горан всегда казался мне таким сильным, он был храбрым, настоящим прирожденным лидером. Мы все и всегда слушали его, когда он отдавал приказания. Но с каждым годом сам Горан понимал, что он был для нас всего лишь летней игрушкой. Он был для нас чем-то вроде дядьки, который играет большую роль в жизни ребенка и становится ненужным, когда ребенок вырастает. Теперь я понял, почему он водился только с городскими, за что его сельские парни ненавидели так же сильно, как субботицкие старухи ненавидели его бабку. Он считал нас более развитыми, но, как оказалось, презирал не меньше местных. Он, видите ли, дворянин, и я, что ли, должен целовать ему ноги за то, что оказался достойным принять его секрет?
Я не был пророком, но достаточно хорошо видел, что произойдет. Пройдет несколько лет, я пойду в университет (я знал это точно, отец расписал мне мой путь, он видел его с большой ясностью и уже объяснил мне, кто я такой и кем на самом деле не являюсь), другие наши ребята разбредутся по жизни, а будущая судьба Горана казалась темной и неопределенной. Я представил его лет через двадцать, где же он будет тогда, этот дерзкий смельчак? Либо в тюрьме, либо, смирившись со своей судьбой, станет в грязной рабочей одежде на виноградниках собирать гроздья на вино и подбирать оборванные виноградные ветви, чтобы гнать ракию в больших чугунных чанах. А я буду это вино пить на какой-нибудь правительственной вечеринке.
Сербы,