Место действия – Южный Ливан. Максим Михайлов
провожатый шел уверенно, обходя все препятствия, и Шварцман, в конец отчаявшись запомнить дорогу, бездумно топал за ним все дальше и дальше погружаясь в этот многоярусный лабиринт.
– Вот! Люди ждут тебя здесь! Заходи! – наконец радостно блестя глазами, объявил маленький посланец, остановившись перед особенно невзрачной хибарой.
Внутрь саманного домишки вела рассохшаяся деревянная дверь, болтавшаяся вместо петель на прибитом к косяку куске толстой резины с автомобильной камеры. Помявшись несколько секунд в нерешительности, Шварцман деликатно постучал пальцами по шершавым не струганным доскам. Внутри послышалось какое-то торопливое шевеление и явственно щелкнул спущенный не слишком таящейся рукой пистолетный предохранитель, потом зашаркали по земляному полу шаги. "Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, – нервно сглотнул Шварцман. – Здорово здесь гостей привечают, сразу заряженным стволом в морду тычут. Вот так зайдешь, а тебя рукояткой по кумполу без предупреждения. Эх, говорила мама, иди в институт сынок, сейчас был бы врачом, или инженером. Не жизнь, малина…" Нарисовать себе радужные перспективы врачебно-инженерного бытия, что по нелепой случайности его миновало, Шура до конца не успел. Дверь широко распахнулась и вынырнувшая из темноты постройки мускулистая рука, буквально втянула его внутрь.
– Салам алейкум, – воспитанно поздоровался Шварцман, щурясь после яркого солнечного света, и силясь разглядеть рассевшихся за грубым столом в дальнем конце квадратной комнаты людей.
Получалось откровенно плохо, внутренности домика освещало лишь узкое окошко под самым потолком, солнечный луч из которого падал точно в центр комнаты, ярким пятном выхватывая полоску утоптанного земляного пола. Все остальное пространство пряталось в густой тени, в которой угадывались лишь силуэты троих сидящих у приземистого стола. Еще один тяжело дышал прямо за плечом, но обернуться и посмотреть на него Шварцман не решился. Не стоило лишний раз злить "уважаемых" людей никчемным любопытством.
– Алейкум, ас-салам, – густым сильным голосом отозвался один из сидевших за столом.
Остальные ограничились приветственными кивками. Шварцман молча ждал продолжения, в конце концов, не он сам напрашивался на разговор, а его сюда привели, ну вот пусть и начинают первыми. Интерес-то у них имеется, не наоборот. Заодно пока и глаза к темени привыкнут, вовсе не помешает поподробнее рассмотреть и запомнить в лицо этих деятелей. Секунды летели мимо, четко отсчитывая лихорадочные удары сердца в груди. Трое за столом молчали. Теперь стало видно, что один из них глубокий старик, хоть лицо и замотано куфьей до самых глаз, но согбенную годами спину и иссохшие, иссеченные морщинами руки так просто не спрячешь. Двое других – мужчины среднего возраста, судя по всему, они здесь пешки, лиц своих не скрывают, сидят как статуи, ловят малейший жест старшего. Скосив глаза влево, он сумел рассмотреть и того, что втянул его в дом, здоровый,