Возвращая долги…. Максим Михайлов
в постели чуть ли не до десяти часов, проспав все на свете, включая самое рыбное туристическое время. Подобное поведение требовало немедленного справедливого воздаяния. И даже не взирая на то, что мобильник не звонил по той прозаической причине, что я сам когда-то отрубил в будильнике оба выходных дня, а сегодня было как раз воскресенье, я все же решил его наказать, лишив ежедневной прогулки не Арбат. Так сказать превентивно и чтобы окончательно снять вину за испорченное утро с себя любимого. А теперь мой верный электронный секретарь, наверняка смеялся над моими никчемными усилиями, спокойно лежа на прикроватной тумбочке.
– Ладно, – смилостивилась наконец наблюдавшая за моими бесплодными потугами Луиза. – Давайте карандаш и бумагу, я Вам сама запишу.
Карандаш нашелся сразу так как был, оказывается, до сих пор зажат у меня в руке, а вот в поисках подходящего листочка я вновь заметался выворачивая карманы. С укоризненным вздохом Луиза перегнулась через мой мольберт и быстрым летящим почерком нацарапала десяток цифр телефонного номера прямо в углу незаконченного портрета. Я заворожено наблюдал за изящным изгибом ее стройного тела, за порхающим по бумаге карандашом и задумчиво сжатыми губами. Сам я на такой фокус совершенно не способен. Просто не помню номер своего мобильника и все, не запоминается, хоть ты тресни. Оправдывает меня лишь одно соображение – сам себе я никогда не звоню. Откуда же в таком случае помнить номер? А вот она помнит. Черт, я готов умиляться и восхищаться даже самым тривиальным и элементарным вещам, если они связаны с этой девушкой. Да что это за головокружение меня охватило? Может, съел чего ни то сегодня за завтраком?
– Вообще картины обычно подписывает художник, а у вас я вижу все наоборот, – ядовито произнес кто-то за спиной.
Я аж подпрыгнул от неожиданности, хотя ничего неожиданного в принципе не произошло. Просто вернулась, не к ночи будь помянута, бело-розовая моржиха, о существовании которой на этом свете я было совсем позабыл. Пока я на этом основании тормозил, не в силах придумать достойного ответа, вместо меня отозвалась сама Луиза:
– Это не подпись, это мой автограф, – с милой улыбкой сообщила она скептически поджавшей губы подруге. – Я еще не стала знаменитой журналисткой, но когда-нибудь ведь непременно стану. Вот мастер и попросил у меня автограф с дальним, так сказать, прицелом.
Бело-розовая лишь неопределенно хмыкнула, не удостоив нас ответом, но всем своим видом продемонстрировав предельное неодобрение. А я отложил для себя в памяти профессию моей новой знакомой. Надо же, с настоящими живыми журналистами мне общаться еще не приходилось. Исключая Фиму Федорцова, подпольная кличка Фу-Фу, но тот во-первых мужского пола, а во-вторых не журналист, а фотограф, а это наверняка две большие разницы.
– Так не забудьте же, не раньше завтрашнего дня, – с нажимом произнесла Луиза, значительно глянув мне в глаза.
– Что не раньше завтрашнего дня? – тут же вскинулась принимая охотничью стойку бело-розовая. – О чем это вы уже тут без меня договорились?
– Мастер