Холодная Зона. Яна Завацкая
и что, ты был в курсе их программы, знал, чего они вообще хотят?
– Ну… в общих чертах, – промямлил Рей.
– И вот так голосовало большинство. Потому что имидж у канцлера или президента интересный. Потому что он клевый чувак, на горных лыжах катается – или она такая заботливая мамаша на вид. Или потому что вся семья голосует за эту партию. Дальше поехали. Еще тогда у вас был футбол. Вот скажи, Рей, что народ больше возбуждало – футбол или выборы?
– Конечно, футбол! – Рей словно воочию увидел улицы и машины, увешанные национальными флагами – или флагами играющей команды. Забитые людьми кабаки, где яблоку негде упасть – и все взгляды на маленький экран наверху, где идет заветный матч. Толпы фанатов.
– Но ведь футбол – это развлечение…
– Не совсем, старик! Когда эти толпы орали «Германия! Германия!» – они же чувствовали, что им наконец-то разрешено! Они были силой. Им казалось, что они – народ. Это был дозволенный выход активности и патриотизма. Причем смысла в этом ничуть не меньше, чем в пресловутых выборах. Согласись, выборы были лишь формальностью, демонстрацией твоей принадлежности этому государству.
– Ну это ты загнул! – буркнул Рей, – у нас же демократия! Чем это тогда отличается от тоталитаризма?
– Отличие есть, но другое – оно в соревновательности! Само существование разных конкурирующих партий дает простор для общественных изменений. При тоталитаризме партия только одна, в этом разница.
Официанты подали десерт, каппучино-крем с взбитыми сливками. Рей подумал, что немецкая кухня за семьдесят лет практически не изменилась. А впрочем, зачем менять хорошие стороны жизни – крахмальные салфетки, вышколенную прислугу, веками выверенную кухню? Все это, как ни крути, приятно. Дает ощущение дома и надежности.
Грязные тарелки бесшумно исчезли со стола.
– После войны, – продолжал Леон, – была введена другая система. Она удачно комбинирует достоинства демократических выборов и массового зрелища. Более того, это
такое зрелище, по сравнению с которым футбол ушел далеко на задний план.
– Да ведь уже и олимпийские игры в прошлом были предметом политического престижа, – неожиданно вставила Наоми.
Дальше Рей узнал потрясающие вещи.
Никаких выборов в парламенты больше не проводилось. Ни на местном уровне, ни на государственном, ни на общеевропейском.
Вместо выборов проводился Флаг-Турнир. Каждая партия выставляла на выборы свою команду. Парламентская победа зависела от победы команды в игре и набранных ею очков. Например, при пятидесяти очках в Бундестаге оказывались 10 депутатов соответствующей партии и так далее.
Случалось, игроки сами и были депутатами, но в основном депутаты не играли. Они вообще держались в тени.
Рей попробовал возмутиться – какое это отношение имеет к демократии? Но Леон объяснил все исчерпывающе.
Победа