Квантун. Леонид Владимирович Дроздов
по заявлениям и по протоколам допросов, Горский ничего интересного в них не обнаружил.
– Семен Петрович, у меня к вам большая просьба, – обратился письмоводитель к участковому приставу. – Обязательно справляйтесь у новых потерпевших о внезапных, но незначительных происшествиях. Пусть вспоминают. Быть может, кто-то стал свидетелем припадка падучей или сердечного удара. Это чрезвычайно важно.
– Хорошо, – настороженно кивнул Закусилов. А затем прибавил, улыбнувшись Воскресенскому: – Сдается мне, Кондратий Яковлевич, ученик превзошел учителя. Не так ли?
Судебный следователь нервно сглотнул, выдавив из себя кривую ухмылку.
– Вы позволите мне навестить этих господ? – спросил дозволения Горский, надевая фуражку.
– Иди!..
Жертвы прибыли в Киев из Москвы, куда ездили по службе и по личным обстоятельствам. После наводящих вопросов Антона Федоровича все трое вспомнили о юной барышне, внезапно потерявшей сознание прямо посреди зала прибытия. Девушку тотчас обступила готовая прийти на помощь публика (сплошь мужского полу). Стало ли это минутное рассеивание внимания ключевым, никто из потерпевших не знал, но дома каждого из них ждал неприятный сюрприз: у двоих пропали часы, у третьего – жемчужная булавка из галстука.
Шайка карманников уже отнюдь не ограничивалась двумя мазуриками. Это была по-настоящему сплоченная артель, «работавшая» в промышленных масштабах. Этим господам (среди которых оказалась и дама) удалось поставить на поток воровство драгоценностей, портмоне и часов. При этом вот уже более двух месяцев они ловко дурачат полицию, не желая попадаться в ее лапы.
Далее Антон Федорович сделал для себя страшное открытие: число пострадавших от рук этой шайки должно быть раза в полтора больше. Дело в том, что у покидающих Киев господ физически нет возможности подать заявление в полицию. Едва ли кто-либо отправляющийся в Москву или в Одессу отложил свой вояж из-за утери часов или браслета.
После обеда Горский заехал к двум из пяти обворованным на Вознесение. Господин из Управления государственным имуществом и преподаватель латинского языка из Духовной семинарии неожиданно вспомнили, как в тот день на вокзале некая юная барышня свалилась в обморок. Описание ее в точности совпало с описанием давешней особы. Оба мужчины не придали этому обстоятельству большого внимания, а потому не упомянули его при обращении в полицию.
Опрашивать остальных свидетелей Горский не стал, потому что он уже догадался, как вывести преступников на чистую воду.
Прежде чем вернуться в Бульварный участок, Антон Федорович наведался в кассы новенького Оперного театра, который недовольные скептики сразу после постройки окрестили «огромной жабой». Трудно поспорить, но здание, выходящее фасадом на Большую Владимирскую, действительно напоминало по своей форме это скользкое земноводное.
Вечером давали оперу в четырех действиях «Манон Леско» Джакомо Пуччини по одноименному роману аббата Прево. С момента открытия театра в сентябре прошлого года Горскому лишь однажды удалось побывать в нем. Зимой дядюшка Алексис