Я Колбасника убил. Анна Никольская
водой и топливом. Сбрасывают в тэндер[5] уголь, ну сам знаешь.
– Ну.
– Так вот, часть угля на пути падает.
– Ну.
– И там лежит до утра.
– Ну.
– Что ты всё заладил: ну да ну? – злится Котька. Он человек темпераментный, в отца. – Баранки гну!
– Котька, ты не злись, лучше дело говори. Я ничего не понимаю.
– Ладно, уже пришли, – отвечает Котька. – Потом доскажу.
Дядя Толик встречает нас с улыбкой:
– Ну что, сорванцы, явились не запылились?
– Запылились, дядь Толь! – орём мы. – Ещё как!
Дядя Толик сидит на лавке за покрытым клеёнкой столом, пьёт кипяток. Предлагает нам по кружке.
Опрокидываем в себя горячую воду. Дядя Толик достаёт из шкафчика каустик[6] и ветошь[7] – свою заначку, даёт нам.
– Бегите, пацаны! А то бригада скоро прибудет.
Мы раздеваемся догола и несёмся по щербатым доскам в купалку.
В купалке – как в Африке. В Африке я, понятно, ни разу не был, но в атласе про неё читал многое. Там всегда жарко и повышенная влажность воздуха.
Хорошо в купалке!
Откручиваю кран, и на меня обрушивается ледяной ливень. Окатывает меня с головы до ног.
– Ай-яй-яй!
– Левый открой, дурень, – смеется Котька.
Он устроился в соседней душевой.
– Гигиенические процедуры, чтоб ты знал, крайне необходимы для молодого организма.
Котька любит непонятно выражаться. Он третьеклассник и жутко умный, хотя всегда сидит на «Камчатке»[8].
Вода становится теплей, выжимаю кран до упора. Закрываю глаза и просто стою. Стою – не могу пошевелиться. Нет, ребята, душ – это всё-таки вещь! Разве в тазу нормально искупаешься? Только летом в речке, в лесу.
– Олежек, уснул? Мойся живей, – слышу Котьку.
Беру каустик и хорошенько натираю им ветошь.
– Давай, давай! Снимай с себя три шкуры! – советует Котька.
Вдруг душевые наполняются голосами. Была тишина – и нет. Смех, ругань, брань с эхом носятся по купалке, из пара выныривают люди.
Чёрные с головы до пят. Только глаза у них блестят и зубы. Кончила смену паровозная бригада! Брызжут краны, души плюются кипятком, клубы пара носятся из угла в угол.
– Эй, малой, потри-ка мне спину!
Я кручу головой – не пойму, ко мне это или к кому обращаются?
– Да, ты, малой! Иди сюда.
Робея, подхожу к улыбчивому паровознику. Он огромного роста – настоящий великан.
– Не дрейфь, малой! Держи.
Он протягивает мне тряпицу и поворачивается спиной. Командует:
– Три как в последний раз!
– Ему не достать. Давайте лучше я, дядь! – приходит на выручку Котька.
Он с остервенением принимается за чужую спину, а я возвращаюсь под душ.
Когда я вырасту, я может, тоже пойду работать на железную дорогу. Только не кочегаром, а лучше машинистом. Буду паровозом управлять – это почти, как кораблём. Всю землю сейчас можно объехать на паровозе. Железных дорог, говорят, столько настроили!