Рассказы. Часть 2. Дмитрий Леонидович Федорович
что цвет свечения глаз в каждой гильдии свой: у водяных, к примеру – зелёный, а у леших – жёлтый.
Рак подобрался вплотную и крепко захватил руками обшлага моего фрака. Хватка его была железна. Не понимаю, как у меня хватило сил выдержать его пристальный горящий взгляд. Я чувствовал, насколько мощным угнетающим и гипнотизирующим воздействием он обладал. Чужая воля, холодная и неотвратимая, безжалостно ломала мою. Внезапно я вспомнил про пакетик, и судорожно зажав его в кулаке, прижал ладонью к шее. Вампир холодно улыбнулся, обнажив клыки, и лицо его вдруг изменилось: верхняя челюсть вытянулась вперёд, как у волка, и из открытой пасти на меня пахнуло невыносимым смрадом. Он нежно коснулся губами моей шеи, чуть сдвинул мою руку, нацеливаясь на пульсирующую сонную артерию – и внезапно всё померкло у меня перед глазами: я погрузился в благословенный обморок.
Смок.
Вот как теперь меня звали. Смок. Я выплывал из тошнотворной темноты, с трудом находя точку опоры и равновесие: голова кружилась и летела куда-то легко и бешено. Липкий пот покрывал тело. Сердце, казалось, бьётся только по своему мимолётному капризу и вот-вот остановится вовсе. Слабость и вялость навалились на меня многотонной холодной подушкой. Я застонал и открыл глаза.
Льюшка и Диана стояли надо мной, наклонясь со стороны головы, и я видел их как бы вверх ногами.
– Смок, – шепнула Диана, кладя нежную ладонь на мой лоб. – Смок. Смок. Смок.
– Он пришёл в себя, – сказал Льюшка.
– Всё хорошо, – зашептала Диана, улыбаясь светло и счастливо, – Всё кончилось! Вы молодец, вы просто герой!
– Помогите мне встать, – мой голос, против ожидания, прозвучал вполне прилично.
Льюшка протянул мне свою сильную тонкую руку, которая уже не показалась мне такой холодной. Да и сам водяной неуловимо изменился. Впрочем, нет: это я теперь воспринимаю его по-новому, догадался я. Не знаю, как, но теперь я абсолютно точно знал, видел, что ли – не глазами, а какой-то дремавшей доселе частью души – что передо мной именно водяной, и ни за что не спутал бы его, например, с овинником. Точно так же и внутренняя собачья сущность Дианы была ясно раскрыта, и это ничуть не шло вразрез с утончённой грациозностью её человеческого тела.
По мере моего возвращения к жизни я обнаруживал всё новые свойства окружающего меня мира и новые возможности воздействия на него. Теперь мне уже не казались удивительными прежние фокусы Льюшки – я и сам смог бы походя наполнить алмазами целый сундук. Всё дело в том, чтобы знать, откуда брать ту или иную вещь.
Диана тем временем по знаку водяного куда-то исчезла.
– Сейчас вам необходимо побыть одному, – сказал Льюшка. – Предостерегаю: неустанно следите за собой. Теперь вы можете отличать посвящённых в общей массе – эта способность сохранится за вами всегда. Будьте же бдительны и крайне осторожны: ни словом, ни делом вы не должны показать им, что вы живы! Таких, как мы, всё ещё очень мало. Даже принадлежность