Гастроли. «Записки музыканта». Владислав Вишневский
простые и глупенькие хохмы. Но зрителю нравятся такие бесхитростные штучки. Кто не без греха… Зал весело и одобрительно смеётся шуткам. Дошла очередь и до меня. Я как-то удачно проскочил свою техническую часть музыкального представления, пальцы сами отбарабанили… Потом, как обычно, встал из-за органа и поклонился на аплодисменты… И – упал, вернее повалился! Хорошо электроорган меня спас – на прочной основе был, удержал меня. Я на него и завалился. В зале кто-то громко сочувственно ахнул. Повисла тишина…
В этом месте, как раз на аплодисменты, у нас пауза. Я, обычно, кланяюсь, все наши исполнители, повернувшись ко мне, обычно стоят, улыбаясь, давая возможность всем зрителям насладиться моей персоной. Вот он, наш обаяшка, наш красавец музыкальный руководитель.
…И вот сейчас, в этой вот паузе – паузе всеобщего обозрения – я чуть с ног и не улетел. Впрочем, всего этого я, в общем, особо и не заметил. У меня, в момент поклона, зал неожиданно крутанулся по-оси куда-то вверх ногами, звук в ушах исчез, и я, ловя опору руками, обнял свой инструмент, плотно прижавшись к нему, прохладному, горячей своей щекой. Всё. Прилип. И так, вдруг, хорошо мне стало, спокойно… Лежал бы себе и лежал… Но, всё же заставил себя отлипнуть, в голове звон… Расслышал шум и выкрики:
– Смотрите, пьяный! Он пьяный! – К себе я это не отнёс, я же не пил! Но замешательство в зале почувствовал, так как не управлял ситуацией. И на сцене мгновенное замешательство. Но это всё секунды, кто заметил, не более. Оркестр уже, сам собой, играет заставку к следующей теме. Далее, всё, как и положено, по-канве сценария, переходим к следующей части программы – русская песня. Это вообще мой любимый кусок.
Тут я меняю электроорган на баян, и мы, инструментальным квартетом, аккомпанируем Людочке. Людочка – не Людочка, а вполне зрелая женщина, с чисто русским приятным лицом, с прекрасным голосом, очень хорошим репертуаром, в дорогом красивом платье в русском стиле, то с платочком, то с шарфиком. А какой голос!.. А как поёт! Задевает, достает зрительный зал Людочка до самого донышка, часто до слез любви и умиления… «Сапожки русские», «Ветерочки-ветерки…», «Где-то играет, играет гармошка…». А как она поёт о Родине, о России… «Я люблю тебя, Россия…»… Так и видишь в ней образ Родины, дома своего, матери… Недаром, что заслуженная артистка. Вместе с Зыкиной раньше пела. Один в один – одна школа.
Сама невысокая, пухленькая такая вся, вроде как мама. Но красивая на сцене, влюбиться можно запросто, если не видеть в гостинице, в автобусе, и без макияжа. Я это каждый раз замечаю, когда, аккомпанируя ей, выхожу с ней, с баяном, на авансцену, и она, кокетливо так, прижимается ко мне, либо озорно подмигивает, мол, люблю я баяниста, озорного-удалого… Она приехала к нам в филармонию аж из самой Москвы, вместе с «Колпачком». С Николаем-колпачком. Николай – молодой парень, лет двадцати пяти – двадцати восьми, он артист оригинального жанра. Кидает вверх всякие разные предметы: булавы, шляпы – плотные и конические, как колпачки, жонглирует ими. Его так и прозвали