Вирус. Артём Андреевич Горохов
Было тихо, как у меня дома, только лёгкий ветерок нарушал общее безмолвие. «Хорошо, что есть хоть ветерок! – подумал я. – Всё не Лангольеры!»
Главный вход в здание был повреждён, так что я зашёл внутрь с торца. Ни души. В воздухе стоял запах гари. «Эй! – позвал я. – Есть кто живой?». В коридорах на полу валялись упаковки из-под лекарств, бинты, мусор, стояли медицинские кушетки и кресла-каталки.
Видимо на первом этаже были оборудованы процедурные комнаты и кабинеты для персонала. Здесь не было ни души. «Люди!» – кричал я уже во весь голос. Никто не отзывался. Идти в сгоревшую часть здания смысла не было. Вместо этого, найдя лестницу, я стал подниматься наверх. На втором этаже были жилые комнатки. Здесь стоял смрад, который не перебивала даже гарь. В коридоре, прямо возле лестницы лежал труп женщины в белом халате. Я прикрыл нос и рот платком, в животе похолодело. Нет, она не умерла от ожогов или удушья. Её измождённое тело лежало возле сестринского поста, который она не покинула до самой смерти. Тут я перестал кричать, уже опасаясь того, что кто-то отзовётся. В каждой из комнат меня ждал ужаснейший «сюрприз» – мёртвые пациенты. Несчастные лежали на кушетках, на полу – везде. Я быстро вернулся к лестнице и, сделав две шага наверх, остановился. «Есть кто-нибудь живой?» – крикнул я, сложив ладони рупором. Мой крик эхом отозвался на пустых этажах здания. Я бегом вернулся вниз и стал обшаривать все кабинеты врачей в поисках заветной склянки с надписью «Панацея».
Здесь лежало два трупа в белых халатах и размороженный холодильник, в котором было две коробки с ампулами без надписей. В шкафу со стеклянными дверцами было ещё с десяток лекарств, названия которых я раньше не слышал. Как их принимать, было не понятно. Впрочем, если даже все медики были мертвы, значит, лекарства в холодильнике и шкафу были бесполезны.
Обессиленный и обречённый, я вышел на улицу и вдохнул свежего воздуха. Мне не хватало кислорода, я задыхался, из груди рвался звериный крик, рёв, но я только побрёл к своей машине.
Что мне было делать больному в пустом, обесточенном, наполовину сгоревшем городе? Если даже в санитарной зоне все отдали Богу душу, то в остальной части – и подавно!
Это означало смерть. Неизбежную скорую смерть от этой чумы, выкосившей всех вокруг. Конечно, глупо было надеяться на чудо, когда всех остальных это чудо обошло! Я и так продержался дольше других…
Мне страшно захотелось назад в свою тихую конуру. Я сел в машину, ощущая, что силы меня покидают с каждым движением. Домой я возвращался по другой дороге, и наткнулся на тёмное здание торгового комплекса. В голову пришла идея «отпраздновать» свой последний день.
В супермаркете было темно, и царил бедлам, как и в других магазинах. Бутики с дорогой одеждой, спортивным инвентарём и косметикой стояли нетронутые, зато продуктовые отделы были пусты. А я искал алкоголь.
На первом этаже алкогольный магазин был разгромлен, но я помнил, что элитный магазин спиртного был также на третьем этаже. Поднявшись по мёртвым