Междумирье. Дмитрий Леонидович Федорович
быть уничтожен! Любой ценой. Отныне ни ты, ни твои люди не будут иметь ни единой свободной минуты. Весь отдых – потом. Я требую службы на пределе возможностей и за пределами тоже. Награда будет велика, но и наказание в случае неуспеха – тоже. Ты слышал. А теперь – иди.
Ар Верк вскинул кулак в салюте, наклонил голову, чётко повернулся и направился туда, откуда пришёл. Вскоре темнота скрыла его от взоров герцога, его личной охраны и караула внешней сторожевой цепи.
Человек в чёрном не был глупцом – иначе не смог бы занять пост одного из двенадцати Принципов тайной стражи. И всё же ар Верк не понимал, с чем связан сегодняшний срочный вызов. Ведь ничего особо важного Герцог так и не сказал! Однако он не сомневался, что и все остальные Принципы получили точно такие же указания.
А в том, что у повелителя были основания поступить именно таким образом, он знал. Уже не раз странные, порой не поддающиеся логике, приказы Герцога обретали смысл лишь впоследствии.
В Тарсе, казалось, жизнь шла по-прежнему. Так же шумел базар – всеми мыслимыми языками; так же были распахнуты лавки ремесленников, так же назойливо кричали водоносы и продавцы сладостей. Базар сочился тысячами присущих людской скученности запахов: застарелых нечистот, подгнивших фруктов, тонких пряностей, немытых человеческих тел, перегара, кожи, печного угля, конского пота… Всё как всегда. Однако появилось в прохожих что-то опасливое: люди поспешно отводили глаза при встрече с чужим взглядом. И ещё – нигде не было видно ни одного попа. Впрочем, один был: труп болтался на наспех сколоченной виселице прямо посреди площади. Тут же топтался герольд – явно приставленный к этому занятию из первых попавшихся пол руку горожан – и надорванным, усталым голосом пояснял, что так будет с каждым, кто не признает власть богоподобного Герцога. Было заметно, что глашатай устал возвещать одно и то же и тяготится своим занятием, но боится покинуть свой пост. Горожане, если путь их лежал мимо, не поднимая глаз, поспешно обходили зловещее сооружение стороной, словно соблюдая некую незримую границу.
Все городские скиты были пусты – двери нараспашку. Улицы патрулировались отрядами солдат герцога в чёрной форме.
Вот и очередная смена власти, подумал Памва. Теперь, очевидно, реальная сила уже не за монастырями, а за вчера ещё никому не известным выскочкой-диктатором. И ведь чем-то же увлёкшим двинувшиеся за ним массы! Чем-то таким, чего не в силах дать даже бог.
Новый порядок.
Как же, как же, очередной виток истории, прогресс, так сказать…
Памва вздохнул и потянулся в седле. Ох, уж все эти местные божества… Эй, боги, как вас там – Иал, Гур? Послушайте, всевышние, что за бардак творится в вашем подшефном хозяйстве? Богам по статусу положено насаждать разумное, доброе, вечное. Сиречь добрый виноград вкупе с колосьями тучными. Ну, в самом уж крайнем случае – указанные злаки пополам с терниями, чтобы жизнь мёдом не казалась. А у вас, как поглядишь, сплошь тернии да волчцы… Что за дурацкая агротехника? Вы не хотите что-нибудь объяснить? Почему для того, чтобы прогресс сделал