Самая страшная книга 2018 (сборник). Александр Матюхин
хвоей медвежью тропку и по ней спустился к бурной речушке. Берегом подобрался к перекату, по камням перешел на другую сторону и вышел к околице Корчи.
Он крался к костнице узкими проулками, пересекая пустующие дворы, таясь в тени уцелевших обугленных стен. Первые тела Ивар увидел, миновав околицу, когда в одном из дворов заглянул в колодец. Мертвецы плавали в стылой воде, устремив невидящие взгляды в тусклое небо. Он находил мертвых в других колодцах, в погребах, в хлевах и загонах среди костей давно подохшей скотины. Крестьяне и дружинники, все вперемешку, они лежали, как один, лицами вверх, синюшно-бледные, вздувшиеся, с вываленными черными языками. Почти нетронутые разложением. Ивара не покидало ощущение, что, когда он отворачивался, мертвые глаза смотрели ему в спину.
Висельник вышел на пятак перед костницей и, поминутно оглядываясь и прислушиваясь, направился к ней. Двери притвора были распахнуты, и Ивар прошел сквозь пропитанный ладаном сумрак к алтарю, у которого в свете лампад на коленях стояла фигура в рясе.
Пламя свечей плясало на вмурованных в стены нефа человеческих скелетах, на облицованных бедренными костями колоннах, на ребрах наличников, на позвоночниках в сводах и на черепах в рамах образов. Даже Избавитель, объятый языками огня, был сложен из костей. Один-единственный служитель нараспев читал ектенью перед алтарем и заслышал Ивара, только когда тот со скрипом пододвинул за его спиной скамью и уселся на нее, бросив в ногах дорожный мешок и пристроив лук на коленях. Молодой дьякон с жидкой бородкой и осунувшимся лицом взвился, отпрянул назад, осеняя себя огненным знамением, но Ивар примирительно поднял руки вверх. Дьякон замер, подозрительно глядя на гостя исподлобья:
– Почто пожаловал, кульмен?
Висельник криво усмехнулся и скинул скрывавший лицо капюшон:
– Я не кульмен.
Дьякон озадаченно оглядел его с ног до головы: сапоги из камусов, ровдужные штаны, кухлянка мехом внутрь – и шмыгнул носом:
– Одет, как кульмен, а рожа хребтинская.
– А я и есть хребтинский, просто долго на севере живу, – отрезал Ивар. – Меня послал сотник Стрежен с Южного острога. Знаешь такого?
Дьякон кивнул, подозрительно щурясь.
– К вам в Корчу два судна купеческих ушли весной – и с концами. Трое разведчиков с юга тоже сгинули. Я пришел узнать, в чем дело. Так что давай рассказывай, кто ты сам такой и что у вас тут произошло, кто напал.
Того, что он видел в тайге, хватало, чтобы не расспрашивать дьякона. Ивар уже знал про двудушницу, чуял ее присутствие в лесах, и чутье это подирало по спине морозной плетью, едва он вспоминал слова Стрежена: «Люди молвят, на северном берегу то же самое, что было на Старом Тракте пятнадцать лет назад».
Дьякон еще раз осенил себя знамением и начал свой рассказ:
– Зовут меня Серафимом Корчинским. После смерти епископа я тут за главного.
И Серафим поведал Ивару, как по весне корчинские охотники