Хрустальная сосна. Виктор Викторович Улин

      – Послушай…– сказала Катя и опять потупилась, точно хотела прояснить какой-то очень важный для нее вопрос. – Можешь, конечно, не отвечать, это очень лично… Но как-то всплывает. Женя, а ты… Ты сам как ко всему этому… ну в общем, понял к чему – относишься?

      – Отри-цательно! – для крепости я рубанул воздух, загремев пустой флягой, ведь мы шли еще только на ферму. – Хоть и рискую показаться несовременным.

      – И что? Тебе никогда… – Славка замялся. – Никогда, абсолютно никогда, даже при виде очень красивой женщины…

      – Конечно, хочется, – честно перебил я, взглянув на Катю и одновременно пронзительно вспомнив Вику на лугу. – Я живой человек, а не засушенный индийский монах. И всегда найдется женщина, чьи физические достоинства чем-то лучше, чем то, что есть у моей жены. Хоть чем-то, но существенно. Но ведь потом найдется женщина, которая совершеннее этой. И так далее,– до бесконечности. И можно утонуть в погоне за все новым совершенством и не находя его, а лишь растрачивая себя… Но… Но надо ставить себе ограничения, только и всего. Потому что так надо.

      – Но кто и где сказал, что именно так надо ? – спросил Славка.

      – Никто нигде не говорил. Просто я сказал это для себя. И все.

      – Значит, от измены удерживают только ограничения? – насмешливо, как мне показалось, уточнила Катя. – Долг, совесть и всякая другая пионерская чепуха?

      – Почему же? – возразил я, чувствуя как резанули слух последние два уничижительных слова в устах женщины, до сих пор боготворимой мною, но кажется, мало отличавшейся от образа, бегло обрисованного Викой. – Это, конечно, все есть. Но главное – не долг и не совесть. Главное – любовь. Такая, что сама ставит тебя выше мелких удовольствий. После которых будет только гадко на душе.

      – И что? – сменив тон, очень-очень тихо спросила Катя. – У тебя в самом деле есть такая любовь, Женя?

      – Да, есть, – твердо ответил я и остро, настойчиво подумал об Инне; где-то она сейчас была…– Есть. И именно такая.

      – Я рада за тебя, – еще тише сказала Катя.

      – Я тоже, – кивнул я.

      Славка промолчал, на этот раз удержавшись от дурацких цитат.

      А я, вдруг улетев отсюда прочь, думал об Инне И в самом деле верил в свои слова. По крайней мере, в тот момент. Верил в мысли о своей далекой, давно уже не виденной жене. Верил в любовь. Которая сильнее мелочей и которая будет греть меня…Как заходящее, но еще очень, очень теплое солнце над вечерней дорогой.