Танара. Виктор Викторович Улин
о буревестнике» и даже «Девушку и смерть».
Диалог двух купцов в середине книги.
«А вот я, ваше степенство, недавно за Уралом был. Там эти… живут. Кочевники, в общем.» «Ну и как-с?» «Дикари. Сорьё народ. Даром землю топчут.»
Все это некоторым краем задевало его собственную жизнь, вернее ее невеселые перипетии, и Грейфер постоянно перечитывал коротенький диалог – хотя уже выучил его наизусть. Перечитывал настолько часто, что взятая в руки, книга автоматически раскрылась точно на этом месте.
С наслаждением прочитав про дикарей, Грейфер открыл первую страницу. Он мог сколько угодно раз поглощать любимую книгу с самого начала, и это никогда на надоедало.
Постепенно проходил хмель, голова прояснялась, а веки делались тяжелыми.
Хотелось спать, но Грейфер специально оттягивал сладкий момент, заставляя себя подержаться на границе еще несколько секунд.
Он знал, что сегодня уснет просто так.
Не понадобится снотворного, без которого в последние годы он уже не мог засыпать. Что пришло как результат многолетней работы: профессиональное расстройство сна, связанное с быстрой сменой часовых поясов и необходимостью ночных бдений.
Правда, большинство летчиков реагировали обратным образом: могли уснуть в любое время. У Грейфера возникла нехарактерная ситуация: он спать перестал вообще.
Но сейчас, на этой чужой, лишенной проблем земле, он чувствовал, как сон обволакивает сам по себе.
Тем более, что для ухода из реальности осталось сделать всего два движения: положить книгу на тумбочку и выключить бра.
Наконец Грейфер так и сделал.
И почти тут же заверещал сотовый телефон.
Уже засыпая, он не сразу локализовал источник неприятного звука. Он вообще забыл про существование мобильника, сунул его в сумку с вещами и не брал с собой на прогулку. И, вероятно, ему уже звонили, пока он наблюдал взлетающие самолеты, пил бренди и наслаждался красотами ночного берега.
Чувствуя, как отчаянно противится все существо, Грейфер встал, по звуку выудил проклятую вещицу. На дисплее злобно мигал его домашний номер.
Звонила жена.
Или теща.
Что, в сущности, мало отличалось друг от друга.
Ощутив мгновенный обвал всего мягкого, успокаивающего, убаюкивающего, что успело появиться в душе, Грейфер почти с ненавистью откинул микрофонную крышечку.
Часть вторая
1
Он родился жарким летом одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года в городке Акмолинске – которому лишь через три года предстояло сделаться Целиноградом – в большой и дружной семье обрусевших немцев.
Вообще-то его фамилия должна была писаться согласно звучанию – «ГрАйфер». Но чиновник, выдававший кому-то из предков первый паспорт, просто переписал ее с немецкого на русский буква в букву. Так все они стали именоваться Грейферами.
Грейфер не знал своих корней: были ли его прадеды ссыльными поволжскими немцами, или мигрировавшими