PR христовый. Вольдемар Собакин
психиатрический пансионат на полное довольствие без надежд на излечение.
– Итого, мы имеем следующую картину, – Хрулёв неспешно ходил по кабинету от окна к двери и обратно, неторопливо рассуждая сам с собой, – больной высказывает бредовые идеи о том, что он уже давно умер, при этом находится в данном теле для исполнения конкретной миссии, однако способен ассоциировать обе личности внутри единого тела с неустановленными паттернами восприятия. Практически классическое диссоциативное расстройство идентичности с неопределённым рекуррентным захватом поведения; индивид не способен вспомнить важную персональную информацию, вместе с этим явное наличие тематического религиозного бреда. Состояние характерно для пациентов с эндогенной депрессией психотического уровня или шизофренией. Уровень агрессии чрезвычайно низок, фактор подавления не установлен. Препараты не применяются. Однако интересненько… свежо и незаезженно!
Хрулёв распахнул окно, освобождая кабинет из плена табачного тумана, подошёл к шкафу с книгами, открыл одну из них, и несколько минут что-то читал, многозначительно жестикулируя указательным пальцем. Захлопнув книгу, он покинул кабинет.
Нестор искал подходы к Костику (почему-то он сразу для себя стал называть Карпелина именно так) уже вторую неделю. На прямой контакт пациент не шёл; при любой попытке втянуть его в разговор с отрешённым взглядом взирал сквозь собеседника, при этом лицо выражало абсолютное спокойствие и даже детскую наивность. Глаза Костика отличались какой-то необъяснимой глубиной, не свойственной лицам с изменённым рассудком. Хрулёв не раз отмечал про себя наличие во взгляде молчаливого пациента какой то благородной тоски, свойственной людям сильно преклонных лет. От Костика исходила волна открытости, теплоты и необъяснимого обаяния, что замечал каждый работник пансионата, а пациенты почему-то считали должным, пройдя мимо, как бы невзначай прикоснуться либо к его плечу, либо к локтю. Любимым занятием Костика было сидеть на лавке возле ближайшей могилы на местном дворе-кладбище и смотреть в сторону уходящих вдаль ровных рядов деревянных крестов. Его походка отличалась не сильно акцентированной старческой медлительностью, а в движениях читалась некоторая неуверенность, подобная неуверенности ребёнка, недавно вставшего на ноги.
Никаких специальных препаратов ему не назначили, он просто следовал расписанию заведения, был всегда на виду и молчал. Лишь изредка, прикрыв глаза, Костик бормотал что-то еле различимое, и это что-то было религиозной направленности. Бубнил Костик только когда был в одиночестве. Он послушно следовал командам персонала, понимал всё, что они ему говорили, но не отвечал ни на один вопрос и вообще не проявлял признаков желания коммуницировать. К концу второй недели жильцы окончательно приняли молчаливого пациента за своего, персонал привык к миролюбивому спокойному подопечному,