Анжелика и король. Анн Голон
дю Плесси выказал великодушие по отношению к вашим людям. И вы ничего не заподозрили? Ничего не слышали? А ведь в свое время, дорогуша, вы слыли такой хитрой бестией!
Очередной толчок сотряс экипаж. Сидящую на неудобной откидной скамеечке напротив Анжелики горничную Жавотту так тряхнуло, что она почти завалилась на свою госпожу и смяла бант из золотого полотна, которым маркиза прикрепила к своему поясу хлыст. Прекрасный бант превратился в тряпку, и Анжелика в сердцах отвесила горничной пощечину. Та, захныкав, вновь уселась на свое место. Анжелика охотно продолжила бы раздачу, энергично приложив ладонь к густо залепленному свинцовыми белилами лицу Филониды де Паражон. Она догадывалась, что ее злоключения доставляют той огромное удовольствие. Однако именно к старой жеманнице, соседке и почти свидетельнице своих неприятностей, она обратилась в растерянности – после неслыханного фортеля Филиппа у нее не было иного выхода, как позаимствовать экипаж приятельницы. Мадам де Севинье была в провинции. Ее бы, разумеется, выручила Нинон де Ланкло, но репутация великой куртизанки отдалила ее от двора, а принадлежащий ей экипаж мог быть узнан. Что же касается прочих парижских знакомств Анжелики, эти дамы сегодня либо тоже находились в Версале, либо же их туда не пригласили, и тогда от них не стоило ждать ничего, кроме ревнивой озлобленности. Оставалась мадемуазель де Паражон.
Но изнывающей от нетерпения Анжелике пришлось ждать, пока страшно взволнованная старая дева нацепит свои самые лучшие и давно вышедшие из моды смехотворные наряды; пока служанка распутает свалявшиеся пряди ее парадного парика, пока кучеру почистят ливрею, наведут блеск на давно облезший лак дрянной кареты.
И вот наконец они выехали на дорогу. Но что это была за дорога!
– Вот ведь дорога! Ах, что за дорога! – простонала Анжелика, в очередной раз пытаясь среди образующих тесный коридор деревьев разглядеть опушку.
– Не стоит изводить себя, – назидательно промолвила мадемуазель де Паражон. – Вы так ничего не добьетесь, разве что испортите цвет лица. А это совсем ни к чему. Дорога как дорога. Сердиться следует разве что на короля, ему как будто доставляет удовольствие, чтобы мы барахтались в этой грязи. Я слышала, прежде здесь иногда гнали быков из Нормандии, поэтому дорогу назвали Бычьей. Наш покойный король Людовик Тринадцатый охотился в здешних местах, однако ему и в голову не приходило тащить сюда весь цвет своего двора. Людовик Благочестивый[1] был человеком разумным, простым и здравомыслящим.
Ее рассуждения были прерваны треском, за которым последовали чудовищные толчки. Экипаж накренился, потом раздался оглушительный скрежет, у кареты отвалилось колесо, и все три незадачливые путешественницы попадали друг на друга.
Оказавшись в самом низу, поскольку сидела как раз на стороне слетевшего колеса, Анжелика с тоской думала о своем прелестном наряде наездницы, на который теперь обрушились обе ее спутницы: и мадемуазель де
Короля Людовика XIII называли Справедливым, а не Благочестивым или Целомудренным. Людовик XIII (1601–1643) Справедливый – король Франции и Наварры Вероятно, старая дева путает Juste (справедливый) и Chaste (благочестивый).