Путь к себе. Кружит по миру дух, по телу кружит кровь. Анатолий Агарков
окружающий мир узнавал по тихим редким бессознательным возгласом или быстрому-быстрому невнятному бормотанию, заканчивающемуся тяжёлым вздохом разочарования.
Прошло немало времени.
Подъехал милицейский «уазик», из него вылезли трое.
– Ну, так и есть, опять эта шпана здесь! Бей их, Коля, по головам, один хрен за эту мразь ничего не будет.
Ночь взорвалась хрястом ударов, топотом ног, воплями, матом, визгами девчат.
Хрипел и рвался под тяжестью чужого тела Виктор Георгиевич:
– Трупак, Андрюха, помогите! У, падла ментовская! А-а-а!
Галка очнулась и порхнула с лавки в темноту. Узкий луч света упёрся в Суданского.
– Тут мужик какой-то, Колян. Глянь-ка. Ой, мать твою…. Никак покойник?
Суданский представил, как выглядит его лицо в свете фонарика. Для пущего страха он настежь распахнул глаза, повращал зрачками и оскалился.
Рука, державшая фонарик, крупно задрожала.
– Ой, Ко-ля….
Послышались шаги.
– Что тут у тебя?
– Сам смотри.
Вся эта сцена доставила Суданскому огромное наслаждение, и он решил продолжить игру. С сухим треском рвущейся материи лишил себя уха, отправил в рот, пожевал и проглотил. Сунул туда же палец и отгрыз с него мякоть, белой костяшкой поманил к себе обалдевших от страха блюстителей порядка.
– Мамочки, – пролепетал один, а другой упал на колени так стремительно и профессионально, будто век этому учился, и заверещал что-то бестолково, непонятно, налицо являя все признаки сошедшего с ума человека.
Ни слова не сказав, Суданский обшарил карманы двух остолбеневших милиционеров, изъял бумажники, часы, дубинки и фонарик. Оружия не нашлось.
Третий участник нападения, оставив Виктора Георгиевича, кинулся в машину, и через минуту рёв её двигателя затих в отдалении. В последнем блике погасшего луча фонарика лицо Суданского отразило чувство полнейшего удовлетворения.
– Эй, кто там живой остался? – крикнул в темноту.
Подошёл Виктор Георгиевич, лаская шишку на голове:
– Не ори, их ветер не догонит. Как тебе удалось, супермен?
– Просто, – пожал плечами Суданский и кивнул на парализованных страхом ментов. – Что за клоуны?
Один по-прежнему стоял на коленях и плакал. Второго нервный тик застолбил стоячим, лишив сил шевелиться даже.
– Не видишь – менты поганые, – сказал Виктор Георгиевич. – Слушай, дай-ка я с ними счёты сведу.
Он зашёл за спину служителям порядка и так саданул пинком стоящего, что тот побежал с ускорением вперёд, чуть не упал, но не упал, а рванул бежать прочь во все лопатки. Тому, что был на четвереньках, повезло меньше – Виктор Георгиевич три раза успел вонзить ботинок в его задницу, прежде, чем несчастный принял вертикальное положение и кинулся догонять товарища.
– А-та-та! У-тю-тю! Ату их, ату! – веселился Виктор Георгиевич. – Держи поганых!
– Даровитый ты мужик, трупак, – сказал он, успокоившись. –