Полтора года жизни. Anne Dar
громко слушали музыку (колонки развалюхи Серена и Грэтель оказались достаточно мощными), загорали и плавали. И пусть я не чувствовала себя счастливой хотя бы на десять процентов из ста, всё же я впервые чувствовала себя легче. Словно я была морской пеной, которая могла раствориться в любой момент, но это совершенно не зависело лишь от одного её желания.
В середине августа выдалась первая очень прохладная ночь, после которой Поппи простыла. В итоге Брайан принял решение свернуть их путешествие и вернуться домой в Америку. Конечно Поппи была расстроена из-за того, что отпуск прервался отчасти по её вине, но Брайан пообещал ей взамен незабываемые Рождественские праздники в Финляндии, после чего девушка немного легче приняла факт окончания их “приключений”.
Первые пару дней нам было откровенно тоскливо без рассказов Брайана о русалках и привидениях местного пляжа, но вскоре Грэтель придумала развлечение в виде перебрасывания друг другу через костер теннисных мячей. Нужно отдать должное данной идее – это было увлекательно, но к концу следующей недели у нас не осталось ни единого не почерневшего от залы мяча.
К концу августа туристический сезон заканчивался, людей на пляже становилось всё меньше, а из девяти палаток на пляже осталось всего две, не считая нашей: Сирена с Грэтель и какого-то отшельника, жившего на другом конце берега. Но после двадцатого числа не осталось и этих самоотверженных путешественников: отшельник внезапно куда-то пропал вместе со всеми своими вещами, а Сирен с Гретэль отправились к приемному сыну, который на днях заработал перелом ключицы, скатившись с общажной лестницы. Перед отъездом Гретэль оставила нам два десятка разнообразных консерв и старый радиоприемник с батарейками, что являлось для нас настоящим богатством. Так мы неожиданно остались в абсолютном одиночестве у нашего ночного костра.
Глава 9. Дания. Сосед.
И всё-таки вскоре мы привыкли к ночному уединению. Наверное именно из-за привычки мы приняли внезапное вмешательство в нашу тихую гавань без особого энтузиазма. Нет, мы не были отшельницами, общение которых было сосредоточено исключительно на нас самих. Каждый день мы общались с людьми, приходящими на пляж, хотя их и становилось с каждым днём всё меньше, однако по вечерам наше общение ограничивалось исключительно нашими персонами. Скорее оно даже более походило не на общение вовсе, а на умиротворенное молчание, изредка прерывающееся просьбами падать соль или подложить в костер веток, которые мы ежедневно добывали в зарослях на окраине пляжа.
Мы стали настоящими жаворонками, укладываясь спать уже в десять часов вечера и просыпаясь в шесть-семь утра, чтобы успевать наслаждаться рассветами, поэтому когда однажды в одиннадцать часов вечера пляж сотряс сильный бит популярной рок-группы, мы одновременно повернулись друг к другу лицами, при этом стараясь не разорвать спальник напополам.
– Что это? – Непонимающе уставилась я на Сэм.
– Судя