Полтора года жизни. Anne Dar
и мы друг с другом только ради секса. Поэтому я не вижу смысла ночевать у него без надобности. Ну ты понимаешь…
– Серьезно?
– Да.
– Ты это Дэвиду говорила?
– Да.
– И что он?
– Говорит: “Конечно-конечно”, – после чего улыбается или хмуриться и разводит руками. Я даже не уверена в том, что он меня понимает.
– Зато я уверена в том, что ты не понимаешь его. И после этого вы еще меня дурой называете.
– Когда это я называла тебя дурой, и кто это “мы”?
– Ты и Эмилия, на девичнике Тэмми.
– Это когда я говорила, что Олдридж хочет тебя сожрать от страсти…
– Забей, – фыркнула я, резко отстранившись от рыжеволосой и она сразу же замолчала.
Каждые новые сутки становились всё более холодными, а седьмого октября даже пошел холодный дождь. Дэвид настаивал на том, чтобы мы перебрались жить к нему, убеждая нас, что в его машине хватит места на четверых мужиков, не то что одному громиле, одной рыжей щепке и половинке подростка, но Саманта не собиралась так легко сдаваться в его цепкие руки. Она ясно дала понять парню, что предпочитает мерзнуть в трясущейся от ветра палатке, кутаться в те немногие теплые вещи, которыми мы обладали (всего пара толстовок на двоих и тройка носков) и греться у костра вместо обогревателя, нежели принимать хоть какую-то помощь от него. Исключением стал плед, который Дэвид злостно швырнул в нашу палатку, когда мы укладывались спать, не дав ни единого шанса на сопротивление со стороны Сэм, за что я была ему искренне благодарна. В конце концов от упрямства рыжей страдала и я. Больше всего на свете в сложившейся ситуации я боялась заболеть, так как денег на банальную аспиринку у нас не было. Вывод: простуда подобна гибели. Поэтому когда на пятый день промозглой погоды я начала чихать, от страха моё сердце упало в пятку и впечаталось в песок. Я сразу же начала нервно просматривать наши закрома: пару евро, горстка датских крон, несколько банок тушенки, бутыль пресной воды и сушки. Британская земля вдруг замаячила у меня перед глазами, и в груди сжался комок паники. “Нет-нет-нет… Только не туда… Только не обратно!” – Проносилось у меня в голове всякий раз, когда Сэм заговаривала о том, что через пару дней нам придется сворачивать свой лагерь. А делала она это с каждым днём всё чаще.
На шестую ночь после беспросветной серости со дня рождения Саманты, мы проснулись от громких хлопков. От страха, я вся съежилась – казалось, будто где-то над нашими головами выпаливает настоящая пушка. Этой пушкой оказался Дэвид. Он хлопал в ладоши над нашей палаткой и что-то кричал. Из-за страшного шума, по-видимому, принадлежащего внезапно разгулявшейся непогоде, я на несколько секунд потерялась в пространстве.
– Дэвид? – Протянула Сэм, всматриваясь в мой мобильный. – Пять утра, что ты…
– Сэм, – испуганно окликнула рыжеволосую я, почувствовав под собой ледяную сырость. Мы спали в воде!
– Вам жить надоело? – Сквозь дикий порыв