Неукротимая Анжелика. Анн Голон
со вздохом облегчения произнес Паннасав, собираясь продолжать отдых. – Нет сильнее противоядия от всех смуглокожих, у кого на мачте знак полумесяца, чем флаг этих славных монахов, членов ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Правда, их уже нет ни в Иерусалиме, ни на Кипре, ни даже на Родосе. Но на Мальте они крепко держатся. Вот уже сколько веков мусульмане не знают врагов злее. Испанцы, французы, генуэзцы, даже венецианцы – это все враги временные, случайные. А вот орден Святого Иоанна, эти рыцари-монахи, – это настоящий враг магометан. Мальтийский рыцарь с белым крестом на груди всегда готов разрубить сарацина пополам. Вот почему я, Мельхиор Паннасав, понимающий, что к чему, не пожалел истратить сто ливров, чтобы получить разрешение поднимать этот флаг. Пришлось и сверх того немало заплатить, но эти деньги хорошо вложены. Есть у меня еще и французский флаг, и знак герцога Тосканского, и еще один старинный флаг, который даст мне уйти от марокканцев, если повезет, да еще пропуск в марокканские владения. Вот эта бумага – просто сокровище! Мало кто ее имеет. Я ее берегу на самый крайний случай. Видите, сударыня, берберы ли нагрянут или еще кто, мы всегда готовы.
Глава XVI
На марсельском суденышке не было ни каюты, ни помещения для команды. Юнга Мучо подвесил два гамака и укрепил над ними непромокаемое, пропитанное льняным маслом полотно, чтобы как-то защитить Анжелику от соленых брызг ночью. Ветер ослабел, прекратился, но вскоре вновь поднялся, переменив направление. В быстро наступившей тьме моряки переставляли паруса.
– А фонарей вы не зажигаете? – спросила молодая женщина.
– Чтобы нас заметили?
– Кто?
– Разве угадаешь? – Марселец махнул рукой в сторону таящего невесть что горизонта.
Анжелика слушала гул моря. Прошло немного времени, и поднялась луна, серебряная дорожка протянулась от нее прямо к их кораблику.
– Пожалуй, теперь можно и спеть. – Мельхиор Паннасав взял гитару.
Звучная мелодия неаполитанской песенки взлетела над морской гладью, и море словно поглотило ее. Анжелика вдруг подумала, что на Средиземном море все поют. В песнях каторжники забывают о своих страданиях, моряки – о грозящих им опасностях. Испокон веков достоянием южных народов были сильные красивые голоса.
«А он, тот, кого называли золотым голосом Франции, ведь мог петь так, что его слава прошла бы через моря и земли…»
Охваченная внезапной надеждой, она воспользовалась тем, что Паннасав сделал передышку, и спросила его, не говорят ли в Средиземноморье о певце с особенно красивым и волнующим голосом. Марселец подумал и потом перечислил всех прославленных певцов от Босфора до Испании, включая Корсику и Италию, но никто из них не соответствовал приметам лангедокского трубадура.
С этим разочарованием она и уснула.
Когда она проснулась, солнце стояло уже высоко. Море было прекрасно. Суденышко плыло довольно быстро. Хозяин его, кажется, дремал за рулем. Старый матрос лежа жевал табак. Неподалеку спали, свернувшись калачиком, Флипо