Королевский понт. Анастасия Баталова
холоднее, чем следовало, скорее, как к новой должностной обязанности, а не к чему-то другому, призванному быть принятым гораздо ближе к её сердцу.
– Я хочу ребенка, – сказал жене в один из счастливых дней вдвоём Гарри, – я очень по тебе скучаю, когда остаюсь один, а так хоть маленькая частичка тебя всё время будет со мною рядом…
– Я не возражаю, – ответила Онки, отхлебнув сока и поставив стакан на тумбочку возле кровати, – но ты же понимаешь, что времени заниматься ребенком у меня нет и не предвидится, и без него хватает забот.
– Ты можешь об этом не волноваться, – сказал Гарри, приподнимаясь на постели и заглядывая ей в лицо, – я полностью возьму его на себя…
Онки рассмеялась:
– А рожать? Ты это тоже сам сделаешь?
– Мы можем воспользоваться услугами репродуктивного центра… – смутился он.
– О, боже! – Онки поморщилась. Почему-то ей сразу представилась дородная фигура Афины Тьюри, её довольное мясистое лицо, алчные красные губы. Мысль, что её ребенок будет выращен на одной из человекозаводческих ферм этой чудовищной женщины, внушала ей отвращение.
– Да, многие относятся к этому с недоверием, – с подкупающей убеждённостью говорил Гарри, – но за этим будущее! Дети, выведенные с помощью технологии «искусственный эндометрий» ничем не отличаются от обычных детей, многие из них уже стали взрослыми и…
– Я знаю, – быстро сказала Онки, сумрачно сдвинув брови. Она никому не говорила о своём происхождении, даже самому близкому человеку, мужу, стеснялась – всё-таки вынашивание детей коровами ещё не преодолело достаточного количества моральных барьеров в сознании общества, чтобы считаться обыденным.
– А как насчёт государственной суррогатной программы? – спросил он, взглянув на неё с сомнением и надеждой, – у тебя ведь раньше не было детей? Ты не использовала квоту на материнство?
– Нет, – Онки помотала головой, – моя квота цела и невредима. Хочешь – будет тебе ребёнок.
4
Эмбрионы получились славные, здоровые. Родились сразу двое – мальчик и девочка. Сотрудница государственного репродуктивного центра, которая делала Онки пункцию, воодушевлённо расхваливала её яйцеклетки: какие они красивые, крупные, и как будто даже не совсем обычные – она, дескать, прежде никогда не видела таких! – после процедуры словоохотливая докторша предложила Онки взглянуть на извлеченные ооциты в микроскоп.
– Никогда не интересовалась биологией, – снисходительно отказалась та. Она испытывала непонятное тревожное чувство от сознания, что может увидеть нечто, непосредственно относящееся к тайне возникновения жизни, и просто не хотела смотреть…
В первые два года после появления двойняшек Гарри совершенно не жаловался на нехватку внимания жены – Онки была довольна – его силы без остатка тратились на уход за детьми, вся струящаяся из него нежность заливала их непрерывным потоком – чувство вины за неучастие