Разоблаченная Изида. С комментариями. Том 2. Елена Блаватская
и когда каждая пагода имеет своего Брахм-атму[54], – было выгравировано на золотом треугольнике и хранилось в святилище храма Асгартха, чей Брахм-атма единственный владел его ключами. Он также носил на своей тиаре два скрещенных ключа, поддерживаемых двумя опустившимися на колени брахманами – символ драгоценного клада, находящегося в его владении… Это слово и этот треугольник были вырезаны на плоскости кольца, которое этот глава религии носил в качестве одного из знаков своего достоинства; оно было также обрамлено золотым Солнцем на алтаре, на котором Верховный Понтиф каждое утро совершал жертву сарвамеда, или жертву всем силам природы»[55].
Достаточно ли это ясно? И не станут ли католики все-таки утверждать, что это брахманы 4000 лет тому назад скопировали обряд, символы и одеяние римских понтифов? Мы этому ничуть не удивились бы.
Не удаляясь слишком далеко назад в древность ради сравнений, если мы только остановимся на четвертом и пятом веках нашей эры и сопоставим так называемое «язычество» третьей неоплатонической эклектической школы с растущим христианством, то результат был бы не в пользу последнего. Даже в тот ранний период, когда новая религия едва только успела наметить свои противоречивые догматы; когда последователи кровожадного Кирилла сами еще не знали, то ли Марии предстоит стать «Божьей Матерью», то ли считать ее «демоном» наравне с Изидой; когда память о кротком и милосердном Иисусе еще витала в каждом христианском сердце, и его слова о милосердии и благотворении еще вибрировали в воздухе, – даже тогда христиане превосходили язычников во всех видах жестокости и религиозной нетерпимости.
И если мы заглянем еще дальше назад и будем искать примеры истинного христизма в тех веках, когда буддизм только что перекрыл брахманизм в Индии и имени Иисуса суждено было прозвучать только тремя веками позже, – что мы тогда находим? Кто из святых столпов церкви когда-либо возвысился до уровня веротерпимости и благородной простоты характера некоторых язычников? Сравните, для примера, индийского Ашоку, который жил за 300 лет до Р. X., и карфагенского святого Августина, процветавшего спустя 300 лет после Р. X. Согласно Максу Мюллеру, вот что высечено на скалах Джирнара, Дхаулы и Капурдигиры: «Пиядаси, возлюбленный богами царь, желает, чтобы аскеты всех вероисповеданий могли жить везде. Все эти аскеты одинаково проповедуют заповеди, которые людям следовало бы применить на себе, а также чистоту души. Но у людей мнения различны и различны склонности».
А вот что написал Августин после своего крещения: «Дивна глубина твоих слов! Их внешность, гляди! Перед нами, приглашая к малым; и все же в них дивная глубина, о Боже мой, дивная глубина! Страшно заглядывать в нее; да… благоговейный ужас почитания и дрожь любви. Врагов твоих [читайте – язычников] поэтому ненавижу неистово; о, если бы ты убил их своим обоюдоострым мечом, чтобы они больше не могли быть врагами ему; ибо я так бы хотел, чтобы были они убиты»[56].
Удивителен дух христианства;
Это не верно.
Louis Jacolliot. «La Spiritisme dans le Monde». Р. 28.
Переведено профессором Дрейпером для книги «История конфликта между религией и наукой».