Дневник осени. Белла Торн
списке? – спрашиваю я Амалиту. – Ты-то постоянно насмехаешься над ней!
– Она украла мою лучшую подругу, – резко заявляет Амалита. – Это она в моем черном списке!
– О чем это вы? Что за люди? Какие списки? – позже интересуется Дженна, когда я звоню ей, чтобы поделиться новостями. Уроки закончились, и я еду на автобусе проведать Эдди. Я думала откосить, но раз уж обещала, пришлось поехать. Ненадолго.
– Не знаю, – говорю я. Мимо автобуса проезжает вишневое «Порше» с мальтийской болонкой, выглядывающей в окно. – У нас с тобой никогда не было никаких списков. А у них тут какое-то «Лицо со шрамом»[20]. Они все здесь такие мстительные.
– Это, наверное, от влажности, – заявляет Дженна. Мы еще немного болтаем, а потом я замечаю, что уже приехала, и мы прощаемся.
Автобус высаживает меня как раз напротив «Сенчури Акрз»[21]. Несмотря на свое название, дом престарелых занимает не так уж много акров земли. Здание довольно большое с высокими потолками и тремя этажами квартир, которые крыльями расходятся в обе стороны от центрального вестибюля.
Когда я захожу внутрь, меня оглушает фортепианная музыка. Вестибюль расширяется в достаточно большую зону отдыха с диванчиками и рядами складных стульев. Сейчас все места заняты: пожилые мужчины и женщины улыбаются и хлопают в такт довольно фальшиво звучащему музыкальному сопровождению и не менее фальшивому, хоть и очень энергичному, исполнению попурри из старых песен.
Я пробегаюсь глазами по рядам седых голов. Сзади любую из них можно принять за Эдди.
Затем я слышу ее голос. Она подвывает исполнителю. Ее сильный кубинский акцент делает каждое второе слово в песне почти неузнаваемым.
Нет! Только не это!
Я вижу, как моя восьмидесятилетняя бабушка, одетая в тренировочный костюм розового цвета, ложится животом на рояль и тянется за микрофоном, задрав вверх ноги в фиолетовых кроссовках. Она прижимается щекой к играющему на рояле мужчине средних лет, чья редеющая растительность на голове напоминает лохматую прическу Эйнштейна, и начинает петь с ним хором.
– Поют все! – громко провозглашает она, усаживаясь на рояле. Она поднимает руки высоко над головой и начинает качаться из стороны в сторону.
Ну все! Пора сматываться!
– Отем! – кричит она.
Вот черт! Я не успела сделать и пары шагов.
– Эдди, – откликаюсь я с неестественной улыбкой, словно прилипшей к губам, – я тебя не заметила.
Эдди хватает микрофон:
– Леди и джентльмены! Это моя внучка Отем. У нее ангельский голосок. Иди к нам, Отем, споем вместе!
Все аплодируют. Зачем только я согласилась сюда прийти?
Я пробираюсь к Эдди, и она тычет мне микрофоном в лицо.
– Всем здравствуйте, – с вымученной улыбкой произношу я. – Я, пожалуй, не буду петь. Я приехала проведать бабушку.
Нестройный хор из «А-а-а-а!» перебивается гневным «Тогда слезай со сцены!».
– Эй, потише там! – набрасывается Эдди на обидчика. Она соскальзывает
«Лицо со шрамом» – знаменитый фильм о мафии 1983 г. выпуска по мотивам одноименного романа Армитэджа Трэйла (1932 г. издания). Режиссер Брайан Де Пальма, в главных ролях Аль Пачино, Стивен Бауэр и Мишель Пфайффер.
Название дома престарелых «Century Acres» можно перевести как «Вековые земли».