Мальчишка. Сборник рассказов. Андрей Владимирович Запискин
ии не любят. За снобизм, за уверенность, что жизнь без макдоналдса и вайфая невозможна. За неприспособленность к той жизни, которой живет большинство. И в то же время за ушлость, ловкость в делах торговых и финансовых. А еще обычная зависть провинциалов к столичным жителям. Ну да, что я вам говорю – сами знаете. Москвичам, кстати, эту историю, я тоже при случае рассказываю. Меняя акценты, конечно. Типа: вот такой суровый край у нас, ха-ха-ха.
Дело в 90-е было. Это когда все торговали. Всем, чем придется. За товаром все в Москву ехали, куда ж еще? Все там, в столице матушке: и деньги, и товар, и работа нормальная. Сейчас, кстати, ничего не изменилось – все по-прежнему осталось.
А в 90-ые по торговле прямо бум был. Предприятия закрывались одно за другим, одни кооперативы работали. И рынок. Народ тоже в основном торговал – работы же не было. Чем торговал, спрашиваете? Да тем, что либо украл где, либо купил подешевле – в Москве, конечно. Челноками такие торгаши назывались, потому что туда-сюда ездили за товаром. Сначала в столицу, затем, когда границы открылись – и за бугор подались, в Турцию, Италию, Грецию, Китай. Но это уже такие барышники, что посноровистей да поумнее своих товарищей оказались. А сошка помельче, так та в Москву все моталась, с огромными клетчатыми сумками наперевес. Все поезда челноками забиты были в то время. И сумками этими.
Ездил в Москву и я. Как все – за товаром. Был у меня свой маленький бизнес. Да не такой убогий, как у других: купи-продай. Нет, у меня серьезнее все было. Я запчасти для мотоблоков в Подмосковье, возил. В своё время это чудо техники производили на нашем моторостроительном заводе. А поскольку конкурентов мало было, то и встретить минитрактор родного производства можно было по всей стране. В Подмосковье даже сервисный центр был. Потом после Союза всё стало само собой разваливаться. И центр этот тоже закрылся. А мотоблоки остались – в деревнях по всему Подмосковью.
При чем здесь Подмосковье? Объясняю: мама жила в Подольском районе, в деревне. Ну, так получилось: вышла замуж второй раз, и оказались мы сначала в маленьком городке под Подольском, а потом в деревню перебрались. Школу там закончил, а после армии на Урал вернулся. Не по душе мне подмосковный рай. И Москва не по душе. Не знаю, как объяснить, только за три года так и не прижился я там. Хотя друзья были, конечно. И остались.
А с мотоблоками такая история. Сначала я запчасти отчиму возил для его трактора. Затем соседи стали просить. А потом уже я сам сообразил, что к чему, и по соседним деревням стал ездить, предлагать. Пошло дело, да так, что теперь уже не я, а ко мне, то есть, к нам в деревню покупатели стали приезжать. И не только из района – со всей Московской области. Сарафанное радио лучше всякой рекламы работало. Правда, развернуться по настоящему мешало отсутствие настоящих денег. Я ведь как торговал: брал взаймы немного и ехал в столицу. Там шмоток каких-нибудь набирал и гнал обратно. Здесь продавал, отдавал долг и снова ехал. То есть как большинство в то время. Только пока тут крутился, вся прибыль то сьедалась – в прямом смысле. И на новый рейд приходилось снова одалживать – а что, никуда не денешься.
Вот когда по запчастям бизнес пошёл, повеселее стало. Родители подключились, брат. Хотя настоящего капитала мы так и не собрали, так, хватало всем на жизнь и ладно.
Нас даже бандиты не трогали, хотя приезжали. Правда – настоящие бандюки в кожанках.
Я сразу понял, что к чему, когда к дому иномарка чёрная подьехала – то ли БМВ, то ли Мерс. Тогда у нормальных то людей не было иномарок. Где тут у вас запчасти, спрашивают, и по-хозяйски в дом, не спрашивая приглашения. Делать нечего, плетусь за ними. В прихожке – картонная коробка с железками. И это все?– удивленно. Да, бодро отвечаю. Понимаю, что пронесло. Эти в кожанках разворачиваются и уходят.
Ну, я отвлекся. В общем, гонял я туда-сюда, по два раза в месяц. В Москву запчасти, из Москвы шмотки, химию разную. Футболки хорошо шли на рынке, к примеру. Или сникерсы. Да, да, поначалу эти шоколадки были самым ходовым товаром, можно было 30-40% наварить. Разный был товар. Один раз привёз тампоны эти, женские. Ну, реклама ещё на них была. Ну, не важно. Стою на нашем центральном колхозном, торгую: коробка тампонов, коробка сникерсов.
А народ у нас дикий. Почем конфеты, интересуется – это про тампаксы эти. Специалистов же много. Ты, говорит один такой, на календарь глянь: у них же закончилось все! Остряк!
Пацаны мелкие туда же: сколько хлопушки стоят? Идите отсюда, говорю, мелочь.
Вот с девушками намного веселее общаться. Хотя иной раз вопросами прямо в краску вгоняют. А как, спрашивают, пользоваться этими тампонами, расскажите. Инструктор прилагается, отвечаю. Хохочут. Намаялся я с этим тампаксом. Хотя с польскими духами «Шанель № 5» еще хуже было – половину бандиты отняли… Но я опять отвлекся.
Вот, значит, в Москву ездил. Тогда вся Москва в один сплошной рынок превратилась. Ещё закон такой приняли: об уличной торговле. Арбат, Калининский проспект, Лубянка толпами народа заполнены были до отказа, как во время демонстраций. Продавцы – бабушки, студенты, безработные инженеры и врачи – те в несколько шеренг стоят, толпу как волнорезы расчленяют на потоки.
Был