Век цинизма. Юрий Вячеславович Кудряшов
Тельман, отсмеявшись, – всегда носи эту штуку с собой. Вот у меня она всегда в заднем кармане присутствует.
– Пожалуй, возьму на заметку.
– Кстати, я тоже как-то раз с замужней связался.
– Ну и как она?
– Гарная была бабёнка. Вот только муж её меня с четвёртого этажа скинул.
– Да ладно!
– Да вот те крест! Повезло. Отделался лёгкими ушибами, даже не сломал ничего. Видать, кости у меня стальные.
– Ну хоть усвоил урок на будущее?
– А то! Теперь каждый раз, как с замужней связываюсь – первым делом спрашиваю, на каком она этаже живёт. Если выше четвёртого – всё, не вариант.
Голова у Пана трещала не по-детски. К тому же, прямо под ним кто-то долбил на пианино. Раздражающие звуки словно молотком били ему по ушам. Усердный студент (или студентка) разучивал какой-то трудный пассаж, повторяя его уже добрую сотню раз то быстрее, то медленнее. Очень скоро Пан знал этот несчастный пассаж наизусть. Казалось, он сам мог бы сесть за рояль и сыграть его не хуже того бедолаги.
Многое отдал бы он, чтобы тот хоть на минутку заткнулся. Но загадочный пианист был неутомим. В голове у Пана как будто тоже были тонкие струны, которые входили в резонанс со струнами пианино и мучительно вибрировали так, что чесалось в ушах. Эти звуки рисковали довести Пана до состояния бешенства. К тому же, они отвлекали его от мыслей о прекрасной незнакомке, мешали чётче представить себе её лицо, которое потихоньку стиралось из памяти, чего Пану совсем не хотелось.
– Кстати, о барышнях, – решился он наконец спросить Борю. – Ты случайно не помнишь, вчера с нами была одна девушка…
– Марианна?
– Да нет, другая.
– Манкина?
– Нет, не она.
– Изольда?
– Боже упаси!
– Других не помню.
– Да нет же, была ещё одна. Маленькая такая, тёмненькая, с ямочкой на подбородке.
Боря, тоже мучимый похмельем, закрыл глаза, явно пытаясь сконцентрировать все силы своей памяти.
– Н-н-нет. Не помню. Ты уверен, что она вообще была?
– Теперь уже сомневаюсь.
– Пить надо меньше.
– Это точно… Ох, как же он меня задолбал!
– Кто?
– Этот придурок внизу.
Пан указал пальцем туда, откуда шли раздражающие звуки.
– Да, меня тоже. Уже неделю учит.
– Слышь, Пан! – раздался снизу зычный бас Геры, которого трудно было разглядеть за густой листвой. – Я исправил!
– Что исправил? – не понял Пан.
– Ударение! Во вчерашнем стишке. Помнишь? Вот послушай новый вариант! – и затянул нараспев, сопровождая своё получтение-полупение гитарными арпеджио:
Меня имели
одновремЕнно
Два кобеля
попеременно.
Теперь не знаю,
от кого беременна,
Но надеюсь,
что это временно.
– Молодец, Гера! «Беременна – временно» – это очень оригинальная рифма!
– Давай теперь и ты своё что-нибудь!
– Да ради Бога!
Устроился поудобнее и тоже продекламировал