Жернова. 1918-1953. Книга восьмая. Вторжение. Виктор Мануйлов

      – Га-га-га! Хо-хо-хо!

      – А тебе, Вилли, и застегивать не надо: все равно там ничего нет!

      – Ха-ха-ха! Го-го-го!

      Весело им, сволочам.

      Через пару часов, когда колонна затихла окончательно и лишь мерцали во тьме догорающие костры, Всеношный вернулся в овраг, собрал командиров взводов и отделений.

      – Думаю, атаковать надо часа в три ночи, когда немного развиднеется. Под последней машиной и передней – ручные пулеметы. Далее под седьмой, начиная с конца, тринадцатой и девятнадцатой. Запомните. Всего пулеметов пять. В первую очередь захватывать пулеметы. Выберите людей, кто способен бесшумно подползти к обочине и снять часовых. Начало операции по сигналу… – Всеношный сложил ладони и прижал ко рту – и в тишине леса прозвучал приглушенный крик неясыти: – Ху-гу! Ху-гу! – Так я буду кричать какое-то время, – пояснил он, – чтобы часовые перестали обращать на этот крик внимание. Затем крикну вот так (и это был уже крик встревоженной птицы): – Га-кох-кох-кох! Именно по этому сигналу одни бросаются на часовых, другие к пулеметам. На каждый пулемет – не менее двух человек. Не забудьте о патронах. Те, кто захватил пулемет, залегают в кювет, держа под прицелом колонну. Следующие вырубают спящих. Забирают оружие и тоже в кювет. Распределяемся вдоль колонны таким образом: тринадцать машин – первый взвод, тринадцать – второй, чтобы охватить колонну целиком. В случае, если в каком-то месте поднимется шум, атаковать открыто намеченные машины, используя захваченное оружие и все, что у кого есть. В нашем распоряжении не более двадцати секунд, пока будет действовать фактор внезапности и растерянности. Командиры отделений отвечают за свой сектор из четырех или пяти машин. Чтобы не перестреляли друг друга. Предварительно назначить людей, которые должны либо проткнуть бак с горючим у машин, либо прострелить и поджечь. Как только загораются машины, все отходят к лесу. Раненых выносить. Пулеметчики расстреливают оставшихся в живых фашистов. Собираемся к хвосту колонны, переходим дорогу и движемся вдоль дороги в обратную сторону…

      – Почему в обратную? – удивился лейтенант Головня.

      – Интуиция, – усмехнулся в темноте старший лейтенант Всеношный. И пояснил: – Немец как рассуждает? Раз окруженцы, значит, пойдут на восток. Ну, а если найдется среди них кто поумнее, тогда… Да, вот еще что: командирам взводов в бой вступать лишь в крайнем случае: все видеть, все слышать и руководить. А теперь поднимаем людей и распределяем их по машинам. Все ясно?

      – Я-ясно, – прозвучал чей-то хрипловатый голос.

      – Это не ответ: не слышу уверенности. А без уверенности нечего браться за дело.

      – Ясно, товарищ старший лейтенант! – повторил тот же голос, но уже в другой тональности. – Со сна это у меня.

      – Ну то-то же. Довести задачу до каждого бойца. До полной ясности. Чтобы не было ни суеты, ни медлительности. В этом залог успеха. Иначе нас перестреляют, как кроликов.