Свой среди чужих или гауптман с Олерона II. Владимир Германович Корешков
глаза от удовольствия.
– Скажите, а где вы служили?
Я настолько расслабился и ушел в нирвану, что Аленин вопрос застал меня врасплох, и я чуть было бодро не отрапортовал: «Четвертая бригада звездной пехоты, подразделение „Королевские кобры“». Слава богу, рот у меня был полностью набит сладким, что помешало мне необдуманно, сразу же выпалить свои личные данные, а глаза, как я уже говорил, были заблаговременно прикрыты от удовольствия, поэтому по ним Алена тоже не могла прочитать правильный ответ. «Какой ты кретин, герр Ковалефф!» – ругал я себя мысленно. – Кретин розовый и неприкрытый, сожрал сладкого, расслабился, забыв обо всем. За кусочек булочки чуть не лишили девственности дурочку. – Это я о себе. – А ты, Алена Бортко, опасная, и, видно, зараза еще та: видит, паренек отъехал, находясь в полном расслабоне, ну и на ему вопросик по теме, не в бровь, а в глаз!»
Я сам не рыбак, но слышал, чтобы поймать жирненького леща или линя, надо вначале хорошо прикормить его кашей, а вот когда этот паренек окончательно разомлеет от обилия пищи и ему захочется разнообразия в рационе, подсунуть ему под нос жирного, вкусного червяка, естественно, предварительно надетого на острозаточенный крючок. Лещ или линь, который посчитал, что достоин в этой жизни большего, потому что каша, как ему кажется, его уже окончательно достала и обрыдла, ведется на новый продукт, жадно заглатывая червяка, а далее следует искусная подсечка.
И вот когда он, такой тщательно очищенный от чешуи и выпотрошенный, хорошо прожаренный с двух сторон, весь в кляре, лежит на сковородке, тут-то к нему и нисходит озарение – ну на хрена тебе нужен был этот абсолютно не диетический червяк, кстати, не такой уж он и вкусный, ты же вел здоровый образ жизни, правильно питался кашкой тиной и тебе всего хватало.
Так со мной, как с покойным линем, попыталась поступить и Алена. Я слегка приоткрыл один глаз, посмотрев на Алену, она буквально впилась в меня взглядом, наблюдая за моей реакцией. Нет, дорогуша, подсечка не удалась, линь сорвался с крючка и плюхнулся обратно в пруд, придется тебе пока обойтись без улова.
– Я не служил в армии, – ответил я как можно спокойнее, после того как тщательно прожевал печенюшки с вареньицем, открыл второй глаз и потянулся за конфетками.
– Значит, не служили? – притворно вздохнула Алена, крутя в руках кружку с чаем.
Яр Ковалефф пропустил бы последнюю фразу мимо ушей, но Штефан Дорн – прямой, простой, рабочий парень, причем не очень хорошо относящийся к женщинам, – обозлился.
– С какой целью вы мне все время задаете один и тот же вопрос, но в разных вариациях?
– Вы, Штефан, зря кипятитесь, – сказала она мне. – А спортом каким-нибудь занимались?
– Нет, насколько мне известно, – раздраженно ответил я. – А какое это имеет значение?
– Значит, не занимались? – ответила Алена вопросом на вопрос.
Я не стал удостаивать ее