Гость. Александр Проханов
объектов, которые вам надлежит взорвать. Конечно, фигурально, никакого терроризма. Хотя, если угодно, речь идет об испытании нового оружия. Это оружие – вы, Аркадий Петрович. Сокрушая очередную моральную твердыню, вы вызываете вихрь, который производит невероятные разрушения на огромном от вас удалении. Эти разрушения копятся, ваши эмоциональные удары учащаются и в итоге приводят к желаемой встряске. Россия вздрагивает. Ржавчина опадает, окалина осыпается. И Русская Мечта начинает сверкать в своей волшебной красоте. Вы меня поняли, Аркадий Петрович?
Веронов вдруг испытал удивительную легкость, освобождение, счастливое веселье. Он кудесник, обладатель волшебных искусств. Он будет разрушать запретные табу, срывать пломбы с запечатанных сундуков, где заперты стихии. И эти стихии по его повелению вырвутся на волю и своей свежестью, нерастраченной силой омолодят ветхий мир, очистят Россию от скверны.
– А что, если я, разрушая все заповеди, все запреты, отрицая все нормы и правила приличия, схвачу вас за нос? – спросил Веронов.
– Можете это сделать, Аркадий Петрович. Но вы этим ничего не добьетесь, как если бы вы схватили за нос себя самого. Мы с вами одно и то же.
Они посмотрели один на другого и рассмеялись. Веронов, прощаясь с хозяином белоснежного кабинета, вновь почувствовал ледяной сквознячок, который лизнул ему сердце.
Глава третья
Янгес Илья Фернандович не замедлил о себе напомнить уже вечером. Раздался телефонный звонок, и вежливый, слегка грассирующий голос произнес:
– Аркадий Петрович? Ваш телефон мне дал Илья Фернандович Янгес. Он сказал, что я могу к вам обратиться.
Это легкое гроссе и доставшаяся от прежних еврейских поколений печальная интонация позволили Веронову тут же создать портрет собеседника. Голый бледный череп с зачесами седых волос на висках. Заостренный, книзу опущенный нос с голубой жилкой. Большие влажные, чуть навыкат, грустные глаза с серыми мешочками под ними.
– Я слушаю вас.
– Меня зовут Исаак Моисеевич. Я исполнительный секретарь общества «Мемориал». Илья Фернандович сказал, что я могу к вам обратиться. А для нас Илья Фернандович является большим авторитетом.
– В чем ваша просьба?
– Илья Фернандович сообщил, что в вашем роду есть репрессированные родственники. Он сообщил, что ваш прадедушка был расстрелян по Делу Промпартии. Что две ваши двоюродные бабушки были сосланы в ГУЛАГ, в Красноярский край, а потом отбывали ссылку на Урале. Что еще один ваш дедушка отбывал срок в Каргополе. Так ли я говорю?
Веронов был уязвлен этой осведомленностью неизвестного человека, который вторгся в сокровенное прошлое его рода и бесцеремонно ворошил это прошлое.
– Откуда у вас такие сведения? Ведь, согласитесь, не каждому по нраву, когда кто-то с неясной целью теребит его родовые предания.
– Вы не должны гневаться, Аркадий Петрович. Судьбы ваших репрессированных родственников складываются