Долгий год. Александр Виноградов
на то, как зреет страх.
И взгляд заманит и удержит,
Забьется ход в немых часах.
«Невесело… Прости мне грусть…»
Невесело… Прости мне грусть —
Моё ненастроенье.
Мои глаза хотят уснуть
И видеть сновиденья,
В которых, может быть, и я
В цвета обвязан буду,
И сила рьяного огня
Мне запретит простуды,
В которых ты меня найдешь
Совсем другим, в улыбке,
Тихонько, нежно поведешь
Своей рукой ширинку
Но сны всегда не по весне,
Они когда-то в осень.
Лишь в черно-белой полосе
Я отдыхаю ночью.
Моя печаль мне не скулит,
Не трется у порога,
Но просто что-то там дрожит,
Совсем чуть-чуть и много.
«У нас дожди. Проснулись сновидения…»
У нас дожди. Проснулись сновидения
Водохранилищ полных в небесах
И по оранжевой большой оранжерее
Полились сны и слезы. На губах
Не разобрать что с неба, что с ресницы —
Уже не вспомнить, где они сошлись.
Ты заставляешь дождь остановиться,
Как только плакать можешь прекратить.
Не говори, Ты лучше улыбайся —
В окне погоду можно рисовать!..
У нас дожди, прошедшие как вальсом,
На «раз-два-три» упавшие в кровать.
«Кленовая желтая лента…»
Кленовая желтая лента
Сплела под скамейками нить,
Ручьями оранжевой лейки,
Парковочный выведя риф.
Эстрада не мокнет корою,
Но утром росою дрожит
И в воздухе пахнет зимою,
Прохладный немеет мотив.
И в сроках такой перемены
Во время осенней весны
Ты спрятала наши метели —
Величие юной мечты.
И часто распущенный волос
Сплетается желтой рекой,
Кленовой, отчаянной позой
Он движется рядом со мной…
Не может смотреть и не смотрит —
Глаза видят тоже внутри!
И только моменты по коже
Рождают осенний мотив…
«Ясна причина темноты…»
Ясна причина темноты:
Нет света над водой
И долгих линий валуны
Видны едва Тобой.
Закрыты в ящики под ключ
Любимые слова,
И сок чернил не льется в луч —
Не множится строка.
И не горит тепло руки
Там, где гореть должно,
И от того нет света в них,
И оттого темно!
Закончен долгий променад
По берегу реки,
Ведь я, по сути, виноват
В причине темноты.
«Нет среди трав, растущих вверх…»
Нет среди трав, растущих вверх,
Такой что трогает ресницы,
И, докасаясь ягодицы,
Уходит дрожью по ноге.
Нет среди скошенной травы
Такой,