РУКОВОДСТВО по социальной медицине и психологии. Часть вторая. Евгений Черносвитов

      Впрочем, этого мало. Нужна еще специальная обстановка, или, как говорят, общественная атмосфера, чтобы любознательность поощрялась – «имела смысл». Кеплер, став уже знаменитым астрономом, на протяжении многих страниц разглядывает совершенное «ничто» – тающую на глазах снежинку – и, пылко подчеркивая ничтожество сего предмета, играючи извлекает из него «основы современной кристаллографии». Но для того, чтобы эта акция имела смысл и, в частности, хоть как-то вознаграждалась, Кеплер должен быть заранее уверен, что славный придворный советник его императорского величества господин Иоганн Маттей Вакгер фон Вакенфельс, золотой рыцарь и прочая, покровитель наук и философов, господин благодетель, который и не слыхивал ничего о кристаллографии, с благодарностью примет это размышление в качестве «Новогоднего подношения». Вакенфельса мы помним сегодня лишь в качестве одаряемого, но без специального умонастроения этого господина едва ли состоялся бы трактат «О шестиугольных снежинках». Стало быть, дух науки осеняет не только ученого.

      Лондонское королевское общество (ЛКО) – средоточие новой науки, самое авторитетное доныне сообщество ученых, объединило в 17 веке людей, которым обрыдли вековечные дрязги общественной жизни. «Первоначально – сообщает один из его основателей, – они ставили перед собой только одну цель – удовлетворение желания дышать более свежим воздухом и спокойно беседовать друг с другом, не опасаясь быть втянутыми в страсти и безумства этого мрачного века». Но «какую более подходящую тему могла бы напасть такая искренняя и бесстрастная кампания, какой предмет мог быть более подходящим для такого мрачного времени, как не натурфилософия?». Достаточно запретить «вмешивать в это богословие, метафизику, этику, политику, грамматику, риторику или логику» и постигать предметы нейтральные: природу и мануфактуру. Предмет их занятий – все: «от расстояния между звездами до изучения существ, живущих в пруду; от искусства крашения до таблиц смертности». Все, кроме философии общества, ибо только бесстрастное познание «никогда не разбивает нас на смертельно враждующие фракции,.. дает место разойтись без злобы, позволяет нам выдвигать самые противоречивые домыслы, не вызывая опасности гражданской войны».