Год красного петуха. Книга вторая. Сергей Виноградов
в небе старый Бог
По ним вздыхает по-отцовски…
Каждому – своё
Любая кровь, пролитая напрасно,
Не воля Бога – воля сатаны.
Любая революция опасна
Не для людей опасна – для страны.
Когда до основания разрушим
Тот старый мир, что будет нам дано?
Безбожные в кровавом буйстве души
Бессмертными не станут всё равно…
Их в рай не пустит Бог. В аду их тоже
Совсем не ждут – там заняты места
Давным-давно такими же безбожными…
И этот мир без веры во Христа
Умрёт. И пусть умрёт ещё не скоро,
Но есть у революции конец.
И Бог их наконец-то всех соборовав,
Терновый свой подарит им венец
Как воздаянье по делам прискорбным.
Но нам тогда, как будет воздано
За нашу жизнь?
Ведь век был слишком спорным
И жизнь была прекрасна лишь в кино…
Исход
И я уйду. Никто и не заметит.
Всё будет чередом своим идти,
Как будто я один такой на свете,
Чтобы со мной всем было по пути.
Уходят каждый день – одни, другие,
Ведь мы не замечаем их уход.
Уходят все – хорошие, плохие
И бесконечно вечен тот исход…
И я уйду. И будет всё как было,
Ведь кто-то до меня ушёл вчера.
Хотя нас жизнь неистово любила,
Но кто мы ей? Смерть – всё-таки сестра…
Юбилей
Тихо, по домашнему, отметили
Мы вчера наш славный юбилей.
Выпили и даже не заметили
Подобрели мы иль стали злей…
Просто посидели, помолчали,
Даже не ругали сгоряча
Троцкого, которого венчали
По ТВ на место Ильича…
И очередным ноябрьским утром
Разбрелись в заботах кто куда,
Ну, а революции, как будто,
Не было и вовсе никогда…
Расплата
Крест на крест окна заколочены
Мхом поросло давно крыльцо
Стою у жизни на обочине…
Дождь словно слёзы на лицо
Скатились с плачущего неба.
По мне ли сей небесный плач?
Нет, не по мне. Я, между прочим,
Сюда явился, как палач,
Чтоб довершить, что не доделал,
Чтоб подвести здесь свой итог…
У дома отчего весь белый
Стою. А раньше ты не мог
Явиться в дом, живой покуда,
И навестить отца и мать?
Теперь тебе, как вижу, худо,
И что-то стал ты понимать —
Душа во мне меня изводит…
Я оправданья не ищу —
Ведь всё когда-нибудь проходит,
Жаль, слишком поздно я грущу.
Всё недосуг когда-то было
И даже писем не писал…
А мама так тебя любила!
Молчи! – душе я приказал.
И утерев пустые слёзы,
Я сделал то, зачем пришёл…
…А утром, сняв