Дело без трупа. Неоконченное дело (сборник). Лео Брюс
иностранец. Быть может, тому способствовали вид черной шляпы, смуглое, землистого оттенка лицо и покрой его одежды. Но вспоминая эту сцену позже, я видел его перед собой отчетливо: молчаливого, неподвижного человека, явно чужестранца, наблюдавшего за нашими действиями.
Уже в клубной комнате, после того как тело Роджерса уложили на старый шаткий диван, я обратился к Бифу.
– Вы видели того человека? – спросил я.
– Какого человека?
– Того, что стоял на другой стороне улицы и следил за нами?
– Нет, не видел. Вы хотите сказать, это было только что?
– Да. Да. Там, снаружи!
Биф со всем проворством, на какое был способен, кинулся к двери, а мы с Симмонсом последовали за ним. Но когда мы пересекли двор и снова выбежали на тротуар, одинокого наблюдателя там уже не оказалось. Биф поспешил к перекрестку, посмотрел во всех направлениях, но никого не увидел.
– Кажется, вам померещилось, – сказал он.
– Вовсе нет. Он там действительно стоял. Я не мог ошибиться. Как я понял, это был иностранец.
– Так-таки и иностранец? – ухмыльнулся Биф.
– Интересно, вдруг это тот самый, что заходил сегодня в паб, спугнув Роджерса и Фэйрфакса? – предположил Симмонс. Потом повернулся и направился запирать дверь клубной комнаты и калитку заднего двора.
– Куда ни кинь, мы уже ничего больше не можем сделать нынче ночью, – сказал Биф. – Самое время лечь спать. Доброй ночи, мистер Симмонс. И вам доброй ночи, мистер Таунсенд.
На этот раз он удалился, не задержавшись ни на секунду. Я поднялся на второй этаж, не слишком довольный тем, как поступили Биф и Симмонс, поскольку клубная комната находилась непосредственно под спальней моего номера. Впрочем, я настолько устал, что даже близость трупа не могла помешать мне отключиться, и едва ли минуло десять минут после прощания с Симмонсом, как я уже погрузился в глубокий и такой необходимый сейчас сон.
Я почти никогда не просыпаюсь посреди ночи, а если такое происходит, на то непременно имеется какая-то посторонняя, внешняя причина. Помню, как внезапно обнаружил, что смотрю на квадрат окна, четко вырисовывавшийся благодаря свету уличного фонаря. Поначалу я решил, что наступило утро, но потом по некоторым приметам понял, что снаружи все еще царит непроглядная ночь. Повернувшись на другой бок, я преисполнился решимости непременно снова заснуть.
Но не тут-то было. Поначалу чуть слышно, а затем все более отчетливо снизу до меня донесся звук. Легкий стук, подумал я, хотя все еще оставался слишком сонным для полной уверенности. Потом смутный шорох движения.
Вероятно, подумал я, утро все же наступило. Возможно, кто-то уже поднялся и принялся за уборку комнат внизу. Мне редко доводилось вставать рано, и потому я понятия не имел, насколько светло или темно в то время, когда дом оживает. Я дотянулся до своих часов, лежавших на тумбочке у кровати, и посмотрел на светившийся циферблат. Три часа.
Насторожившись, я старался убедить себя, что ослышался. Но это было невозможно: звук доносился