Подземная авиация. Дмитрий Леонидович Федорович
кроссовки. Бляха на новеньком кожаном ремне была немыслимо выгнута выпуклым образом и свисала гораздо ниже пояса.
– Так, войска, – бодро начал он на том же языке, на котором столь мастерски изъяснялся ефрейтор. – Блянах, ну и уроды! Слушай сюда. Если какая-то лядь зарыгает мне палубу, заставлю пропидорасить весь ангар. Всем ясно? Я спрашиваю – всем? У кого бухло есть? Не слышу ответа!
Ефрейтор Гребе хранил молчание торжественное и настолько красноречивое, что становилось абсолютно ясно – претенденту следовало выделить запас алкоголя в количестве не менее двух бутылок водки.
В общем-то, спиртное у призывников, конечно же, было. И было его столько, что эти две несчастные бутылки просто терялись на фоне суммарного количества. Поэтому ли, или по какой другой причине, но наглый пришелец требуемую мзду получил и, изрыгнув очередную дозу проклятий – уже более добродушных – исчез за таинственной перегородкой.
Тут народ опомнился.
Почему это, если другим можно, нам нельзя?! Тоже можно.
Конспиративно звякнули доставаемые стаканчики. Зашуршала магазинная, а у кого и домашняя обёртка, являя на свет джентльменские наборы различной комплектации. Сперва скрываясь, а потом и не очень, забулькали всевозможные спиртосодержащие жидкости. Неподкупный ефрейтор Гребе, яростно шевеля ноздрями, мгновенно согласился на кощунственно недопустимое предложение и пил так, что зелёные новички только изумлялись. Выпитое никак на нём не отражалось, только всё больше выцветали неистовые белые глаза. Даже лейтенант Ахтыблин втихую опрокидывал рюмку за рюмкой, стараясь держаться при этом в пределах офицерской чести, ибо употреблял исключительно коньяк.
Спонтанно возникли островки бесед. Самые любопытные пытались прояснить перспективы и разузнать свою дальнейшую судьбу.
Оказалось, что БОН означает «батальон особого назначения», а СУАР – это «секретное управление армии России». Что никак не определяло туманного будущего, а наоборот, ставило новые вопросы. Что за особое назначение? Да ещё и секретное управление какое-то? Куда их везут? Что за войска, в конце концов, имеют такую невиданную эмблему? При чём тут кирка с лопатой?
Тут же пошла гулять ниоткуда взявшаяся легенда, что везут их охранять заключённых, осуждённых к высшей мере и навечно сосланных в урановые рудники. Ефрейтор Гребе, уйдя в себя и зажмурившись, только тихонько ржал в ответ на все вопросы, а старший лейтенант Ахтыблин сосредоточенно отдыхал на полу и время от времени уверенно подавал признаки жизни.
Трудно было назвать начавшееся время утром. Когда Артур открыл глаза, над ним нависала всё та же, становившаяся уже привычной, обшивка кабины. Корпус всё так же содрогался. Горели синие дежурные лампочки, в свете которых лежавшие вповалку люди были похожи на кладбище вампиров. Несмотря на монотонное шипение вентиляции, воняло – причём гадко и узнаваемо. Тот, в белых кроссовках, был прав в своих опасениях: кто-то не рассчитал