Шлем Громовержца. Почти антигероическое фентези. Николай Сайнаков
силу, а через неё – великую власть!
Но даже им – сильнейшим из сильных, приходится иногда оставлять свои части Камня, уходить подальше, чтобы ослабить зависимость. Вот и ему, Морху пришло время покинуть безжизненные горы Изверы, подкормиться на богатых людьми землях Итарграда. А тут – тревожная весть – за Корбовым лесом проклятые ведуны нашли таки Предречённого. О-о-о! Этого случая ждали в Извере давно! Вот где слабина Поревита, вот где можно повернуть вспять всё сделанное людьми и богами, получить ещё большую власть!
Колдун запнулся и упал. Его корчило, выворачивало суставы, гнуло кости, изо рта вырывались жуткие утробные звуки. Он начинал превращаться. В кого? Как? На сколько хватит его сил, чтобы не разложиться совсем, не потерять разум, не стать таким как тот – из леса? Морх не знал. Сквозь мерцающую пелену он вдруг увидел там, внизу – село! Село, это дома, это люди, это спасение!
Подвывая, колдун поднялся и, опираясь на клюку, заковылял вниз, к сгрудившимся возле речушки домам. Он нашёл в себе силы даже создать морок, – к домам шёл теперь раненый, благообразный, седой как лунь старик. Проклятые собаки почуяли неладное, залаяли озверело, с пеной, кинулись наперехват. Но от крайней избы уже спешила навстречу несчастному дедуле молодая женщина. Собаки близко, но и она – уже рядом, протягивает ему руку, хочет защитить…
Он успел схватить её за руку. Отчаянный, надрывный женский крик взбудоражил село. Собаки нападали, и падали замертво рядом с корчащейся от боли хозяйкой. Морх вернул себе прежний облик, и зло смеялся, обратив лицо в сторону Корбового леса.
XXI
Карислав был недоволен тем, что клятый Оборотень определил его выбираться последним, но утешил себя мыслью, что замыкать отступление – почётно. Возможно, тать просто почувствовал, что он единственный, кто сможет достойно прикрыть спутникам спину. Карислав проследил, как ускользнули Велена и Святомор. Даже порадовался, что остался с Золотинкой вдвоём. Но дальше дела пошли хуже. Пара пьяных недоноска Моймира, тех самых, что подъезжали на лошадях, не спускали с виллы глаз. Карислав нервничал, теребил усы, потея под кольчугой и не смея снять её. Время шло, уж недалеко было и до сумерек, а уйти не удавалось. Взгляды же лихоимцев становились всё наглее, отпускаемые шуточки всё солёнее, а смех всё резче.
– Карислав! – не выдержала Золотинка. – Если мы сейчас не уйдём, то они начнут приставать.
– Надо их отвлечь. Давай я затею с ними драку, а ты тем временем скроешься. – Предложил венед, поглаживая рукоять топора.
– Но тогда ты не сможешь уйти. – Золотинка отрицательно покачала головой.
– Не бойся, красавица, я отобьюсь! И прежде чем они придут в себя, подоспею за корчму. Мне не привыкать к переделкам.
– Не хочу так. – Золотинка взглянула ему прямо в глаза. – Давай лучше найдём кого-то другого, чтоб затеять драку…. У тебя есть серебро?
– Пара десятков