Везучая. Лилия Макеева
в толпе, а чем-то из нее выделяешься и, тем самым, имеешь право стоять рядом с главными героями и с желанной камерой. Если повезет, и твой облик окажется ближе к эпохе настолько, что режиссер тебя разглядит в массе лиц, то в групповке может перепасть и конкретное задание от режиссера. А это уже не групповка – эпизод. Например, изображая у Бондарчука посетительницу модного кафе, в котором поет Александр Вертинский, можно экзальтированно крикнуть «Браво!» в конце исполняемой певцом песни. Крикнуть не просто, а талантливо и достоверно, чтобы Сергей Федорович подумал: «Какая потрясающая актриса!» и, наклонив красивую седую голову к ассистентке по актерам, незаметно спросил: «Как фамилия той, что так убедительно крикнула „браво“?» И вот ты уже – не как все.
Мечтая о своем шансе, несколько актеров в образах посетителей кафе даже курить не выходили во время коротких перерывов, когда, допустим, переставляли свет для нового кадра. А вдруг режиссер в это время придумает сцену, для которой потребуется именно такой типаж? Ох, уж эти мне типажи. Актеры зависят и от них. Тот типаж, не тот типаж – уж какой родился. Попадешь в типаж – крикнешь «браво!», не попадешь – до следующей встречи! Будь ты хоть семи пядей во лбу, если твой лоб не типичен для изображаемого в фильме отрезка времени, можешь ждать своего звездного часа дальше.
Мой типаж был грандиозно старомоден, судя по всему. На костюмные фильмы меня брали чаще всего. Мне шло декольте. Длинные, густые волосы послушно превращались под щипцами гримёров в букли. Высокий лоб, претендовавший на семь пядей, выглядел на экране достаточно «алебастрово». Талия легко забиралась в корсет. Веером словно с пеленок вертела тонкая, как будто аристократическая кисть. Мне нравилось семенить, изящно приподнимая подол платья. Костюмеры благодарили порой за это, ведь портнихи «Мосфильма» – мастерицы и рукодельницы, незаметные художники, как правило, влюбленные в свое дело, корпели над шлейфами и кружевами часами, а то и сутками.
Среди тех, кто не выходил курить, дежуря на страже судьбы, выделялся большеглазый, кудрявый, веселый блондин. Он перезнакомился со всеми, не забыв и про меня. Тем более, что посадили нас за один столик, ближний к эстраде с «Вертинским».
– Ты давно закончила институт?
– Год назад.
– В театре работаешь?
– Нет, только снимаюсь. А ты?
– А я уже семь лет в профессии. Три театра сменил.
– Ого! А что так?
– Да… Один раз пришел на спектакль пьяный и повалил декорацию. И не на себя, что характерно, а на партнеров.
– Ничего себе! Ранило их?
– Нет, но ушибы, царапины – весёленького мало. Меня сразу уволили. Второй раз – по семейным обстоятельствам, переехал в Подмосковье. Жена в декрет ушла, а моей зарплаты не хватало, мы же в Москве жилье снимали.
– Так ты уже отец?
– А что тут удивительного? – усмехнулся веселый блондин. – Я уже два раза отец. Делов-то! Не я ведь рожаю…
– Ну,