Студент. Фрагмент книги «Смотрю на тебя. Роман с элементами эротики и крамолы». Юлия Добровольская
сертации и параллельно его курсовой.
Он был юн, мятежен, дерзок и нервозен. Ещё он был не по годам развит: умница, с первых дней учёбы занявшийся научной работой, и физически крепкий, как зрелый мужчина.
Он почти не смотрел на меня: если не в книгу или тетрадь, то в стол рядом. Иногда, будучи несогласным в чём-то, он словно лезвием полоснув меня по лицу, устремлял свой взгляд куда-нибудь вверх и вдаль.
Меня смущал… Да что там, смущал! Меня пробирал до кишок этот мимолётный взмах ресниц, на долю секунды обнажавший чёрное дно серых глаз. В это мгновенье – когда глаза в упор – я теряла рассудок и ориентиры в пространстве.
Ещё меня бередили его руки: крупные, совсем не юношеские, и красивые. А когда он поддёргивал рукава своего толстого мешковатого джемпера, на это было совершенно невозможно смотреть без волнения – я всегда испытывала слабость к красивым рукам и обнажённым мужским запястьям. Я старалась отвести взгляд в книги или записи, но всё равно видела только эти руки.
Однажды вечером – зимним вечером – мой студент поджидал меня в аудитории, где мы обычно занимались. Дверь открыта, свет погашен. Он стоял ко мне спиной, обхватив ладонями предплечья, и смотрел в окно. Неоновый фонарь приходился вровень с окном, а всё пространство за стеклом заполнено кружащимися снежинками. Они падали очень медленно и были такими большими, что на стенах мелькали тени от них.
В тёмном силуэте с широкими мощными плечами, узким тазом, расставленными в стороны крепкими короткими ногами, было что-то завораживающее. Так, наверно, викинг ждёт рассвета, чтобы пуститься в путь. Или воин готовится к часу битвы… Не хватало только подруги, пришедшей проводить его и обнять на прощание – возможно, в последний раз.
Мне захотелось стать этой подругой, упасть головой ему на грудь, прижаться всем телом к его могучей фигуре и провести с ним полную страсти и тоски ночь… У меня даже в горле перехватило, и слёзы подступили к глазам.
Он обернулся – возможно, почуяв, что не один.
Я страшно растерялась. Он молча опёрся о подоконник руками. Этот силуэт был уже совсем из другой оперы: чуть фривольный наклон головы, нога закинута за ногу: а, вот и ты! ну, иди же ко мне, я так соскучился!..
Господи, да что это со мной? Я как кролик под взглядом удава! И в голове свалка…
– Ну что, займёмся? – Я потянулась к выключателям.
Он оттолкнулся от подоконника и направился к последнему столу, где лежала его папка.
Я просмотрела домашнюю работу студента – разумеется, не видя ни строчки. Сделала какое-то нейтральное замечание, дабы не обнаружить состояния коллапса.
Но студент, как я уже говорила, был не лыком шит. Его совершенно не устраивала роль громоотвода, даже если это и очень нужно припыленной училке. Он возразил – как обычно, бросив короткое объяснение мне в зрачки – и уставился на фонарь, пронзительный свет которого сейчас подавлялся не качеством, но количеством его дальних родственников – потолочных убогих светильников.
Неожиданно для себя я положила ладонь на его большую руку и сказала:
– Прости.
Он очень медленно перевёл взгляд мне в глаза и смотрел в упор.
Я не выдержала и трёх секунд – и закрыла лицо руками.
Он, словно понимая, что со мной происходит, ждал, не задавая вопросов. Это доконало меня окончательно.
Но, вместо того, чтобы расползтись киселём или рассыпаться в пыль, я вернулась в свои берега – в голове прояснилось, голос окреп.
– Ты сводишь меня с ума. – Сказала я, опустив руки и глядя ему в глаза, которые, казалось, он не отводил ни на миг, пока я боролась с собой.
– А ты давно меня свела. – И воззрился на снег за окном. Он впервые сказал мне «ты».
– Господи! Давно… Да мы занимаемся всего два месяца!
– Ты свела меня с ума в самый первый день.
Я, словно недобитая и вторым ударом муха, выглянула из-под мухобойки:
– Боже! Чем?.. – И тут же поняла глупость сказанного.
Но студент на то и студент, чтобы отвечать на задаваемые ему вопросы.
– Тем, что в тебе.
– А что во мне? – Я будто управлялась не очень совершенным автопилотом, который работал по весьма примитивному алгоритму.
– Любовь.
Я молчала.
– В тебе – любовь. – Повторил студент с нажимом, для тупых.
– Откуда ты?.. – Я осеклась, хватит уже глупостей! – И что теперь? – Не более умно, но конкретно.
– Я хочу твоей любви. – Он вновь упёрся в меня своими глазами, а мне показалось, что они… расплавились, что ли.
Я перевела взгляд на его губы, но не выдержала и уставилась в стол.
– Ты что-нибудь знаешь уже о любви? – Я подняла глаза.
Он тут же опустил свои.
– Знаю. – Тихо сказал он.
За этим