Regeneratione. GRAVITON & GURGES 2.0. Snire Synnister Kooper
который должен был полностью переломить ход войны. Однако, выкрав данные, враждебное объединение опередило новообразованный Альянс Четырех Планет, взяло имя Империя Игнил, а затем использовало сильно измененный проект «Гравитон» против его же создателей. Со временем и Альянс завершил начатое, построив огромных роботов, коим необходим
пилот с уникальным строением тела и мозга, поэтому гибриды стали ценными боевыми единицами. Однако, со временем гравитонами смогли управлять все желающие, не только гибриды. Все шло прекрасно, пока доктор Прей не погиб, оставив единственного сына
Валраха, который был сам себе на уме. Тот, сделав то, чего не следовало, был отстранен, а затем, поскольку за ним начали вести наблюдение, сбежал вместе со шпионом Империи во враждебную страну, где узнал, что его мать, которую считали погибшей, на самом деле
все это время была императрицей. Подарив сыну уникального робота, который являлся лучшей боевой единицей, она отправила его и еще двоих верных рыцарей с целой армией на верную гибель. Там Валрах, приказав всем отступать, спас жизни многим, после чего создал новое государство – Версальское Королевство. Оно успешно воевало, но из-за амбициозности лидера не могло продвинуться дальше, поэтому гибрид человека и неизвестного доселе вида убил короля и занял его место. Так у руля встала королева Экара, вторая правительница
Версальского Королевства. Чувствуя угрозу со стороны новой страны, Империя Игнил заключила союз с Альянсом Четырех Планет, тем самым превратив его в Альянс Семи Планет. Экара, выкрав исследования Альянса, выяснила, что каждый гибрид от человека и другого вида обладает так называемым геном G, который даровал уникальные способности. Из-за него в народе бытовало мнение, что королева способна превращаться в невероятных чудовищ.
Во время последней битвы Версальское Королевство пало, а в Альянсе установился тоталитарный режим, запрещающий любое видосмешение, пропаганду того, что правительство не право и тому подобное. Впрочем, все это преподносилось так, что ни у кого даже в мыслях не было поднимать восстание, ведь страна казалась раем…»
– Опять мелкой мозги пудришь всякой похабщиной, старик? – процедил молодой парень. – Это ведь запрещенная литература.
На вид ему было около семнадцати, быть может, восемнадцати лет. Поджарый, довольно мускулистый, но явно меньше, чем мог бы быть. Черные, как самый настоящий уголь, волосы с пепельными концами аккуратно заплетены в пучок, тонкие полоски губ, родинка на правой щеке, шрам, рассекающий левую бровь точно пополам, сероватая кожа, четыре рысьих уха с короткой шерстью на них. Темно-серые полоски, начинаясь со щек, покрывали все тело.
Кроваво-красные глаза наполнились какой-то печалью вперемешку с отвращением, когда он прервал рассказ старика-рогнетианца.
– Братик, мне ведь интересно! – возразила маленькая девочка, посмотрев на парня, гибрида