Ола. Андрей Валентинов
вижу!»
Отвечает ей дон Хорхе:
«Не бывало и не будет,
Чтобы я, дон Новерадо,
Вдруг ослушался приказа.
Если ж это все измена,
Пусть Господь меня рассудит,
С королем моим Альфонсо!»
И ответила Инесса,
Поднимая вверх распятье:
«Слышит нас Святая Дева!
Пусть же мне она поможет.
Если враг ворвется в замок,
Даст мне силы в миг последний
Вниз шагнуть вот с этой башни!»
А отец ее, дон Хорхе,
Тоже руку к небу поднял:
«Даже если я погибну,
Пусть навеки здесь останусь,
Чтоб стеречь мне эти горы
От проклятых сарацинов!
И пускай сгорит Анкора,
В черный пепел обратится,
Даже мертвый, не позволю,
Чтобы мавр пришел в Кастилью!»
Обнял дочь дон Новерадо
И спустился вниз к воротам.
Замолчала, положила лютню обратно, пальцы сцепила…
Ну, вот! А я думал, веселее станет! Хотя какие могут быть песни в этаком замке?
Хотел спросить я, что дальше случилось (вечно эти романсьеро на самом интересном месте обрываются!), но не спросил. И так понятно. Об ином узнать захотелось.
– Выходит, Инесса, тот дон Хорхе так же звался, как батюшка ваш? А дочка его…
Не дослушала, кивнула. Кивнула, к окошку узкому подошла, вниз поглядела.
Обернулась.
– Ваши друзья уже во дворе, Игнасио. Пора вам.
Встал я, улыбнулся, руками развел.
– Погодите!
Резко так сказала лобастая, руку подняла. Растерялся я даже.
Подумала чуток, губки сжала, подошла к полке, сняла ларец. Маленький такой, из дерева полированного.
– У меня… У меня к вам просьба, Игнасио. Когда будете в Севилье, зайдите в собор. Тот, где самая высокая колокольня.
– Хиральда-Великанша которая, – кивнул я. – Зайду, если просите.
– Оставьте его там, где-нибудь ближе к алтарю. В этом ларце нет ничего, что могло бы осквернить святое место. Вот, посмотрите…
Достала ключик, провернула два раза. Заглянул я, а внутри – непонятно что.
– Это платок, – строго сказала она. – На нем семь узлов, очень сложных. Платок старый, ему, наверно, лет двести…
Ну, сказала! Новенький такой платочек, шелковый. А узлы и вправду – на славу. Прямо-таки морские.
– Это легенда, Игнасио. Просто легенда и ничего больше. Но пусть платок останется в Доме Божьем!
– Ну, как хотите, – согласился я. – Только у вас ведь в замке тоже церковь…
– У нас часовня, – перебила Инесса. – И не вздумайте развязывать узлы. Ни в коем случае!
– На-а-ачо-о-о!
Эге, а это внизу, Дон Саладо мне голос подает!
– Все ясно, сеньорита, то есть, Инесса, – бодренько заявил я. – Ларец – к алтарю, узлы не развязывать. Будет исполнено!
А самому как-то кисло сделалось. То ли не договорили мы с Инессой этой, то ли кто из нас лишку сказал.
И потом… Я уеду – она останется: в этих стенах куковать да на горы красные глядеть. Не мое это, вроде, дело…
Или мое? Что за бес, опять непонятно!
А она, Инесса, улыбнулась – второй раз за весь разговор.