Существо низшего порядка. Красивая, богатая и… мертвая. Анна Данилова
необходимо выспаться… У меня с собой есть снотворное, всегда ношу с собой для таких вот случаев. Если хочешь, могу дать таблетку. Хотя бы отдохнешь. Если ты еще не забыл, в девять у нас встреча с Сергеем Мирошкиным.
– Да-да. Это я еще помню… Тогда давай свою таблетку.
Лиза проводила Дмитрия спать, и они с Глафирой еще некоторое время провели на кухне, обмениваясь мнениями по поводу случившегося.
– Ты давно его знаешь? – Спросила Глафира, включая электрический чайник. – И что ты вообще о нем знаешь? Я же вижу, что ты в душе уже заранее его защищаешь. Даже, если завтра выяснится, что он убийца, ты все равно попытаешься его отмазать.
– Да, я знаю его давно. Он хороший знакомый моего мужа. Гурьев отзывался о нем, как о порядочном человеке. У них когда-то были общие дела, возможно, Дмитрий выступал на процессе в качестве свидетеля… Я уж не помню точно. Но он бывал у нас дома, и мой Дима довольно много времени проводил вместе с ним в кабинете. Они о чем-то разговаривали, договаривались ли, не знаю… Он всегда приходил к нам один, и у меня создалось впечатление, что он знаешь, хороший такой карьерист… Милый, славный… Нет, Глаша, он не способен на убийство, хоть ты и пытаешься меня сейчас убедить в обратном…
– Я просто хочу сказать, что эти его провалы в памяти – ничто иное, как страх быть разоблаченным. К тому же, если ты еще не забыла, я в недавнем своем прошлом тоже была замужем за Адамом, и мы с ним довольно часто разговаривали на разные темы, в том числе, и о ревности. Так вот, он рассказал мне, какие муки испытывает мужчина, который ревнует. И что он в кризисные минуты способен на такие поступки, которые в обычном его состоянии ему не свойственны. Вот.
– Хочешь сказать, что Адам тебя так ревновал, что способен был убить?
– Не знаю, как убить, но ненавидеть в эту минуту, когда видит, к примеру, тебя в объятьях другого мужчины – это точно. Думаю, что и ударить тоже может. И твой Родионов тоже наверняка ее ударил… Впрочем, я тебе уже все рассказала о своих чувствах и подозрениях.
– Ладно, Глаша, остановимся пока что на фактах, завтра они, надеюсь, прибавятся, и нам уже будет из чего выбирать – на чем остановить свое внимание, а что пропустить мимо…
– Загадками говоришь, Лиза.
– Ты тоже стала какая-то загадочная, и глаза у тебя блестят… Я понимаю тебя – он хорош собой, в нем есть что-то такое… Я заметила, ты не отрывала от него взгляда…
– Лиза, прекрати!
– Хорошо, Глашенька, пойдем спать. Дима сказал, что мы можем выбрать любые комнаты.
– Вот увидишь, он тебе пообещает весь дом подарить, лишь бы ты его отмазала.
– Глаша, ты взяла с собой пижаму?
7. 16 июля 2008 год
Оля вернулась в палату, легла и отвернулась к стенке. На душе было так тяжело, так муторно, что даже слезы уже не помогали. Ей казалось, что мир вокруг нее весь упорядочен, что у каждого человека нормальная и, главное, правильная какая-то жизнь. Только не у нее. Ко всем женщинам в палате приходили родные, друзья,